– Ты о ком? – не понял Протаев, погруженный в тягостные мысли.
– О твоей девушке, – я уже искренне сожалела, что не успела прикусить длинный язык, но оброненное слово, увы и ах, обратно в рот не запихнешь! – В досье не было ничего о личной жизни, поэтому…
– Мы имели разный взгляд на верность, – просто открылся Марк.
– Она тебе изменяла? – искренне удивилась я и получила в ответ лишь короткое пожимание плечами. – Извини, но кто станет изменять тебе? Не посчитай, будто я пытаюсь польстить, но ведь ты – это ты! Чтобы захотеть изменить тебе, нужно найти просто какую-то улучшенную версию тебя!
Оторвавшись на мгновение от дороги, Протаев изогнул брови и одарил меня выразительным взглядом.
– Черт, она тебе изменяла с Алексеем! – догадалась я.
Перед мысленным взором, как мозаика, кусочек за кусочком, осколок за осколком, стала собираться незавидная картина. Разговоры на семейном ужине о том, что сын долгое время отказывался приезжать в дом матери, отчаянные поиски брата, нежелание верить, что Алексей ушел из жизни.
– Ты порвал с ним отношения? – осторожно спросила я.
– Порвал, – за короткой сухой фразой скрывалось необъятное чувство вины.
– Я уверена, он знает, что ты больше не злишься, – пробормотала я.
– На самом деле меня трясет от злости! Ведь теперь мне попросту некому сказать, что я совершенно не злюсь. – Марк тяжело вздохнул. – Что та женщина не стоила нашей вражды. Вот такой коленкор, Зоя.
Почему мы забываем, что близким нужно прощать любые ошибки? Ведь если любимые уйдут навсегда, то не на кого будет злиться, но и не у кого будет попросить прощения. Мертвым невозможно заплатить по счетам или вернуть долги.
– Мне жаль, – едва слышно вымолвила я, отворачиваясь к окну.
– Мне тоже.
* * *
На следующий день я слегла с температурой. Измученное беспрерывной бессонницей и стрессом тело не выдержало купания в ледяной воде. Пришлось отпроситься с работы. Скорбным голосом шеф отпустил меня на неделю в отпуск за свой счет. Наверное, решил, что меня до смерти избил сожитель, и даже мои простуженные хрипы не смогли убедить Ивановича в обратном.
Дожидаясь новостей от Марка, я не выпускала из рук мобильный.
Вечером раздался звонок в дверь.
Он стоял на пороге. Стоило мне взглянуть в его осунувшееся лицо, как стало ясно, что водолазы нашли тело.
Без слов Марк вошел в квартиру и привлек меня к себе. От него пахло холодом, одеколоном и скорбью. Я не знала, что нужно говорить, когда человек испытывает горе. И нужны ли слова вообще? Разве кому-нибудь на земле хотя бы на секунду стало легче от банального «крепись»?..