Луизу била дрожь, однако к чувству страха, захватившему все ее существо, примешивалось какое-то странное и давно забытое волнение, какое бывает накануне решительного поступка.
— А если вам удастся?
— Тогда мы выйдем отсюда и сразимся со злом вне нас.
— Потерявший жизнь до обретет все, — тихо сказала Луиза и, заметив удивление Калди, пояснила: — Это из Священного Писания, мистер Калди. Да. Я сделаю так, как вы сказали.
— Надеюсь, вы до конца осознаете, какая опасность вам грозит, — предупредил Калди. — Вы можете умереть.
— Я так долго боялась смерти, мистер Калди. Просто панически боялась. Но рано или поздно все умирают. По крайней мере, я умру не зря.
— Это хорошо, что вы не заблуждаетесь относительно рискованности нашего предприятия. Впрочем, может, все еще закончится благополучно, и тогда мы с Клаудией вырвемся отсюда. После этого вы освободите Бласко и тоже уйдете.
— А вот это будет нелегко, мистер Калди, — сказала Луиза. — Люди Фредерика повсюду, и в этом городе, и в других, и даже в лесу. Они нас схватят.
Бласко рассмеялся.
— Донна, — сказал он, — всю свою жизнь я шел, куда хотел, укрываясь от тех, кто не пускал меня, куда я хотел. И так я пережил Гитлера, Сталина и Кастро. И если мы выберемся из этого здания, людям вашего брата не поймать нас вовек.
— Выбраться из Центра не составит труда, Бласко, — сказал Калди. — Мы с Клаудией будем… как бы это сказать… сопровождать вас.
— Если, — сказала Луиза, — если…
— Да, — согласился Калди. — Если, конечно, мы не убьем вас обоих.
Не прошло и десяти минут, как появились двое «кнутов», перевели Бласко в другую камеру и связали Яноша Калди, точно исполняя инструкции Брачера. Просьба Петры Левенштейн оставить ей дополнительные цепи и побольше борец-травы, а также ключ от камеры не вызвала у них подозрения, ведь они знали ее как ученого и верного соратника капитана Брачера по работе над проектом «Ликантроп». Они предположили, что она, по всей видимости, начинает новую серию экспериментов. Немного странным было то, что двоюродная сестра капитана тоже не собирается никуда уходить, но, в общем-то, им это было безразлично, поскольку выбраться из здания она все равно не сможет.
Как только охранники ушли, Клаудиа снова открыла камеру и села на пол, терпеливо ожидая, пока Луиза свяжет ее цепями, втыкая в звенья пучки травы. Лицо Клаудии было напряженным и бледным, ее не покидало чувство страха перед предстоящим испытанием. Закончив приготовления, Луиза вышла из камеры, заперев за собой дверь. Теперь им оставалось только ждать появления луны.