Когда Брачеру было семь лет, он и его друг попались на какой-то шалости, и учительница отправила их к директору школы. Он помнил то чувство, с которым он, маленький испуганный мальчик, стоял перед лицом власти, как колотилось в груди маленькое сердце и поднималась тошнота, как дрожали ноги, пока он ждал, что всемогущий директор откроет рот и вынесет свой приговор.
Сейчас он ощущал примерно то же самое.
Его просьба о срочной встрече была удовлетворена, и теперь он стоял в напряженном ожидании, прислушиваясь к стуку сердца и ощущая, как подкатывает тошнота, пытаясь справиться с дрожью в ногах.
Разница, конечно, была. Сейчас он боялся не наказания, а недоверия, отказа от его предложения. Он прекрасно сознавал, что власть сидящего перед ним человека была не призрачной властью директора школы, речь шла о сотнях миллионов долларов и невероятном политическом влиянии, которым располагал этот человек. Влияние — это все равно, что власть или деньги. Его никогда не бывает слишком много, а Крейтон Халл хотел еще больше и всегда добивался этого.
Брачер понимал, что в интеллектуальном отношении Халл отнюдь не превосходил его, что они союзники и равноправные участники одного большого дела. И в то же время трудно равняться с человеком, личное состояние которого выражается десятизначным числом. И хотя Халл не управлял Центром лично, он являлся его владельцем. Это было его любимое детище, и все решения по новым проектам необходимо согласовывать с ним.
Пока Халл читал отчет, Брачер размышлял над тем, насколько обманчива может быть внешность. Крейтон Халл совершенно не производил впечатления важной персоны, и ничего в его манерах и поведении не говорило о той необъятной власти, которой он обладал в экономической и политической жизни страны. Владелец огромного состояния, крайне правый реакционер, расист и антисемит, он скорее походил на клерка, давно вышедшего на пенсию, или на престарелого начальника почты в какой-нибудь маленькой деревушке. Бумаги, разбросанные по всему столу, вполне могли сойти за графики производственной деятельности небольшой фирмы, которые внимательно просматривал мелкий служащий. Халл отлично подходил для этой роли: маленькие круглые очки, лысый череп в обрамлении редких седых волос, аккуратный округлый животик, тонкие губы на изборожденном морщинами лице.
И лишь по ярлыкам на папках можно было догадаться о содержащихся в них отчетах о различных экспериментах и исследованиях, проводимых в Центре генетических исследований под покровом ночи; и только такой человек, как Брачер, целиком разделявший убеждения и ненависть Халла, его идеализированные представления о прошлом Америки и апокалиптические видения ее будущего, знал, что именно находится в этих папках.