Брачер вспомнил о глубокой, иногда даже эксцентричной религиозности Халла и добавил:
— А вообще-то он пастор.
Халл одобрительно кивнул:
— Он прошел проверку?
— Я не вижу в этом необходимости, мистер Халл, — быстро ответил Брачер, я знаю его много лет. — И вы можете поручиться за него?
— Я могу поручиться за его лояльность и молчание. — Рассудив, что этих заверений будет достаточно, Брачер продолжил:
— Мы снимали Калди с близкого расстояния с того самого момента, когда началось превращение, и до тех пор, пока он не вырвался из камеры. Съемку вел Лайл Хокинс — один из наших парней. Когда Калди набросился на нас, Хокинс прекратил съемку и даже пытался действовать треногой видеокамеры, как дубинкой. Брачер нервно облизнул губы. — Мистер Халл, вы знакомы с моей биографией и знаете меня лично. Вам известно, что я не подвержен иллюзиям и эмоционально устойчив, в противном случае ни о морской пехоте, ни о ЦРУ для меня не могло быть и речи. Принимая во внимание все это, я повторяю свою просьбу: пожалуйста, посмотрите эту пленку.
Халл долго, в упор разглядывал Брачера. Затем коротко бросил:
— Хорошо, где она?
У моего адъютанта, он ждет за дверью, — ответил Брачер, чувствуя огромное облегчение. Первое из тех препятствий, которые ему сегодня предстояло преодолеть, было позади. — У вас в кабинете есть телевизор и видеоаппаратура, поэтому, если вы не возражаете…
Халл протянул руку к панели управления в углу стола и нажал кнопку. Две половинки деревянного панно на противоположной стене бесшумно раздвинулись в стороны, открывая комплекс телевизионных мониторов и разнообразного электронного оборудования. Халл откинулся на спинку кресла и сложил руки на коленях.
— Приступайте, — мягко сказал он.
Следующие несколько минут показались Брачеру бесконечными. Бриггс принес пленку, вставил ее в магнитофон и нажал на кнопку воспроизведения. Брачер чувствовал себя, как на иголках. Халл сидел, не шевелясь, его лицо оставалось безучастными непроницаемым все время, пока Янош Калди двигался на экране, отражаясь в бифокальных очках старика. Брачер тщетно пытался определить, какие чувства вызывают в Халле разворачивающиеся перед ним события.
Видеопленка зафиксировала все: от первого судорожного спазма, согнувшего Калди пополам, и до того момента, когда оборотень стал бросаться на толстые прутья решетки, после чего Хокинс прекратил съемку. Больше на пленке ничего не было, и Бриггс выключил аппарат.
Брачер повернулся к Халлу в ожидании ответа.
Халл сидел задумчиво, прижав к губам пальцы. Затем он сказал:
— Еще раз…