Поняв бесполезность дальнейших препирательств, я просто плюнул под ноги, проворчал себе под нос пару черных слов и отправился седлать Капитана Кидда. Я заметил, что старый хрыч Ричардсон, да и его мальчишки тоже, все время как-то странно поглядывают на меня. Когда же Кэп Кидд, по своему обыкновению дико храпя, брыкаясь, посшибав половину перекладин передней изгороди кораля (а он всегда именно так и делает), стрелой вылетел оттуда и замер как вкопанный на расстоянии ровно в семнадцать с половиной дюймов от чертова фургона, лица всех Ричардсонов отчего-то сделались землисто-серыми, а глава семейства слабо пробормотал:
— Нам бы очень не хотелось утруждать вашего сына против его воли, мистер Элкинс! А уж тем более — понапрасну. Потому как мы, перво-наперво, вообще не собирались ехать в тот каньон, а во-вторых…
— Ну уж нет! — окончательно взбеленившись, проревел я. — Теперь вы поедете со мной в Каньон Охотничьих Ножей, и сделаете это как миленькие! Может, вы и не собирались ехать туда до тех пор, покуда я не начал седлать своего коня, зато сейчас собираетесь, уж это я вам точно говорю! А ну, трр-рогай!
С этими словами я разрядил свой шестизарядный прямо под ноги Ричардсоновым мулам, чтобы как следует приободрить этих тварей, отчего они отчаянно заревели и во всю мочь припустили вниз по тропе. Фургон бешено скакал с кочки на кочку, а старый хрыч Ричардсон сначала висел в воздухе, цепляясь за вожжи, а потом исполнял джигу, резво перелетая с одного подпрыгивающего конца козел на другой. Его мальчишки вопили во всю глотку, катаясь взад-вперед по дну чертовой повозки.
* * *
Вот так, во весь опор, мы и влетели в лагерь переселенцев. Большинство мужчин тут же схватились за оружие, женщины подняли визг, выхватывая из общей сутолоки своих детей, а один парень настолько растерялся, что свалился в громадный котел, где на медленном огне как раз закипали бобы. Этот недотепа поднял ужасный крик, утверждая, что его пытается сварить заживо целая орда диких индейцев.
Перед тем как въехать внутрь лагеря, старик Ричардсон как следует уперся ногами в козлы, изо всех сил натянул вожжи и заорал благим матом, кроя мулов почем зря. Но те уже закусили удила и абсолютно ничего не соображали. Поэтому мне пришлось чуть обогнать их, ухватиться покрепче за уздечку и осадить глупых тварей так, что они попросту грохнулись на задницу. Ну и уж конечно, старый хрыч Ричардсон должен был приготовиться к резкой остановке.
А потому нету никакой моей вины в том, что старый дурень улетел с козел на семнадцать с половиной футов вперед и расколол своей глупой головой дышло соседнего фургона. Нету и быть не может! И уж тем более я совершенно не повинен в том, что, покуда я доставал бедолагу из спутавшейся сбруи, один из мулов успел пару раз лягнуть его, а второй хорошенько укусил за задницу. Потому как всем известно: более подлых тварей, нежели эти мулы, не сыскать во всем белом свете, как бы хорошо вы с ними ни обращались!