* * *
Немного отдохнув, Вадим встал.
«Еще несколько километров. Я справлюсь. Я обязательно дойду…»
Ниже по склону протянулись заросли металлизированных растений, причудливо переплетающиеся со скелетами различных конструкций, выпирающих из недр холма.
Двигаться приходилось осторожно, соизмеряя каждый шаг, склон был коварен, под тонким слоем почвы, едва скрепленной корнями растений, таились похожие на ловушки скрытые полости.
Наблюдая за окружающим, Вадим подмечал и сотни других особенностей. Вокруг, несмотря на кажущуюся пустынность местности, на самом деле кипела жизнь в ее самых неподходящих для природы проявлениях. Сигнатуры крупных механоформ не исчерпывали разнообразие видов существ, населяющих технокладбище. Под слоем почвы, среди замысловатых лабиринтов, образованных нагромождениями остовов различных, безнадежно разрушенных устройств, шныряли небольшие по размерам создания, излучающие бледные, едва различимые энергоматрицы.
Единственное сравнение, приходящее на ум, — аналогия с некоторыми из планет Линии Хаммера, в особенности с Юноной, где после Галактической войны, на протяжении тысячелетия эволюционировали кибернетические механизмы.
Тут наверняка протекают схожие процессы, — думал Вадим, продолжая двигаться к своей цели, — с той разницей, что мир Юноны еще молод, здесь же естественный отбор среди механоформ продолжается миллионы лет…
От сделанных умозаключений становилось не по себе.
Спуск по склону наконец завершился, и Рощин, избрав в качестве тропы ложбину между холмами, уводящую в нужном направлении, вновь втянулся в ритм шагов, невольно размышляя над увиденным.
Инсекты… Они ли стоят у истоков возникновения технокладбища?
С одной стороны, в новейшей истории Обитаемой Галактики есть прецеденты подобного собирательства. Семьи разумных насекомых неравнодушны к импорту технологий. Например, известна попытка инсектов собрать на одной из планет образцы созданной людьми боевой техники периода Галактических войн и адаптировать ее «под себя». Правда, та попытка едва не обернулась гибелью планетной цивилизации насекомых, но и такой негативный опыт не входит в противоречие с реальностью Ржавой Равнины.
Мысли и размеренный ритм шагов нарушило приближение новых сигнатур.
Вадим остановился, напряженно прислушиваясь к навалившимся вдруг ощущениям.
Близилась ночь.
Вот уже несколько минут кучевые облака роняли мелкую морось кислотного дождя. Металлические поверхности древних машин, выступающие из-под почвы, постепенно окутывались ядовитыми испарениями. Там, где частички агрессивных осадков попадали на пятна ржавчины, процесс протекал особенно быстро.