Она хотела еще пригласить Юртайкину к себе домой, на вечеринку, которой намерена была отметить приезд Тобольцева и регистрацию брака с ним. Но как отнесется к этому Юртайкина? Долгачева не уверенна была, что Надежда Михайловна пойдет к ней. Может, и согласится, а в душе подумает: «Успела-таки — схватила мужа». И Екатерина Алексеевна все выжидала с приглашением. А говорила о делах, которые она могла бы обговорить с Юртайкиной и по телефону: о газификации деревень колхоза, то том, что в плане надо предусмотреть строительство нового колхозного поселка, чтобы дома были как в городе, со всеми удобствами — с ванной и водяным отоплением.
Юртайкина молчала, и непонятно было, соглашалась она или нет.
Культиватор-окучник уже прошел, но сору оставалось еще много. Все поле, зазеленевшее кустами картофеля, было покрыто плотно слежавшимися комьями.
Женщины в фартуках шли меж рядков и пололи картофель, подправляя грядки тяпками.
Было жарко — и утомительно стучать по твердой земле мотыгой.
Долгачева это понимала и смотрела на поле — грустная.
— Вы, Екатерина Алексеевна, — заговорила Юртайкина, — не учитываете одного обстоятельства: у наших колхозников стало очень много денег. Наши люди — и не только механизаторы — живут хорошо, в достатке. Чего нельзя сказать о наших колхозах. У нас, особенно для строительства, остается слишком мало денег. Начнешь какое-нибудь дело, да и тут же его бросаешь: нет денег. У колхоза одни долги и прорехи.
— Сама председательствовала — знаю, — согласилась Долгачева.
— А знаете, тогда чего же говорите: «план социально-экономического развития»? Да повремените вы со своим планом. Запасных частей — и трех не достанешь. Механик есть, а что в нем толку? Одно название — и все.
— Вы за то, чтобы меньше платить колхозникам? — спросила Долгачева; у нее еще было желание сказать Юртайкиной о главном — о перемене, случившейся в ее жизни.
— Нет! — Надежда Михайловна приостановилась и тоже внимательно поглядела на Долгачеву, как бы решая: стоит ли ей доверить самое главное. — Нет, я призываю к одному: больше брать от земли. Я не настаиваю даже на повышении закупочных цен. Это — политика. А политикой у нас есть кому заниматься. Кто повыше, тому виднее. А наше дело — производство. И вот что я вам скажу: бегаем по кругу, никакого роста! Как конец года, так считаем одни прорехи. А отчего? Взять хотя бы тот же картофель. Название-то какое ему придумали: «второй хлеб». Так вот: растим мы растим все лето этот второй хлеб — окучиваем, пропалываем, убираем осенью со слезами. А как мы его храним? Бурты. Мерзлая земля. Это же не хранение, а варварство. Буду жива — никакой ваш план для меня не закон. Обязательно построю картофелехранилище — настоящее, с принудительной вентиляцией и транспортерами. Будем картофель государству продавать не осенью, а круглый год. Сначала — картофелехранилище, а потом уж, Екатерина Алексеевна, ваш социальный план.