— Маша, подай хлеба. Нет, черного.
— Салату тебе положить?
— Мне — рыбы.
Спустя время Варгин снова поднялся.
— Ну что ж, Егоровна, дело — за индейкой!
Егоровна, оттеснив тарелки с закуской, пододвинула Тихону Ивановичу поднос с индейкой. Варгин повязал салфетку поверх отворота костюма и стал нарезать индейку и ломать ее руками на куски. Все притихли, наблюдая за движениями рук хозяина, лопавшего дичь. Наконец Тихон Иванович разделал индейку и, отбирая куски помягче, стал накладывать гостям. Куски были янтарно-желтые. Варгин положил каждому жареной картошки. По всему было видно, что в доме Варгиных любили поесть крепко, вдоволь, с аппетитом.
Да, на тарелках у каждого было по доброму куску индейки и подрумяненная картошка. Дело за тостом. Раздав гостям тарелки, Варгин налил по второй. Перед Тихоном Ивановичем стояло много разных бутылок. Он начал переставлять их с места на место, будто раздумывая, кому и что налить. Одна была не с коньяком, не отличавшаяся по цвету.
Тихон Иванович налил коньяку Суховерхову, а себе — чайку из другой бутылки. Михаил Порфирьевич сделал вид, что не заметил проделки друга, хотя давно знал, что, угощая гостей коньяком, сам Тихон Иванович попивает чаек.
— Ну, Миша. А теперь выпьем за твое пятилетие! — Варгин вышел из-за стола, обнял Суховерхова, поцеловал его в губы.
— Давай выпьем, Тихон! — сказал Суховерхов просто. — Дай бог, чтобы мы выпили и за мое пятидесятилетие на посту директора, — пошутил он.
— О! — воскликнул Варгин, и лицо его просияло. — Не берусь ждать. А за десятилетие, я думаю, мы еще выпьем.
Они чокнулись и постояли рядом.
Суховерхов хотел сказать: «Заварку хлебаешь, черт такой — косолапый?!» Но передумал, не сказал: пусть каждый пьет что может. Михаил Порфирьевич решил, что на свое пятилетие директорствования он имеет право выпить рюмку.
Пять лет назад, на Майские праздники, за этим же столом собрались гости: народу много — не то что теперь. Были и Почечуев, и Ковзликов, и еще кто-то из начальства.
Все объяснялось просто: среди гостей была и Долгачева. Екатерина Алексеевна секретарствовала в Туренино уже два года и впервые решила пойти в гости. К тому времени Долгачева уже осмотрелась, пообвыкла. И хотя была строга и не любила по гостям ходить, но пойти к Варгину не отказалась.
Все были веселы — и председатель райисполкома, и второй секретарь райкома, да и сам Варигин. В то время Тихон Иванович еще не так строго следил за своим здоровьем — выпивал без оглядки. Разговор за столом был непринужденный. Оживление вносила Долгачева. Мало сказать, что Екатерина Алексеевна первый секретарь райкома, — к тому же женщина интересная, незамужняя и острая на язычок.