Его показания взбудоражили репортеров. Карлотти усомнился в версии о смерти Хелен в результате несчастного случая. Он сообщил, что совместно с неапольской полицией проводит тщательное расследование, в результате которого, возможно, удастся получить доказательства участия Хелен в грязных делах. Напоследок он попросил судью отложить вынесение заключения до следующего понедельника, когда расследование будет уже завершено.
Малетти посмотрел на Карлотти так, будто у него внезапно случился приступ зубной боли. Он выразил надежду, что у лейтенанта имеются веские основания, чтобы просить об отсрочке, и Карлотти подтвердил, что такие основания у него имеются. После некоторого колебания Малетти согласился на отсрочку и быстренько удалился, как будто испугался, что еще кто-нибудь начнет его о чем-то просить.
Репортеры окружили Карлотти, но он ничего им не рассказал. Когда они потянулись к дверям, я преградил им путь.
— Помните меня? — улыбнулся я им.
— Мог бы нас об этом не спрашивать, — сказал репортер «Л'Италиа дель Пополо». — Есть новости, и мы о них пишем.
— Но только пишите о фактах, а не о мнениях, — заметил я. — И не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Они отошли от меня и побежали к своим машинам.
— Синьор Доусон…
Я повернулся.
Неподалеку стоял Гранди. В глазах его было суровое выражение.
— Привет, — сказал я.
— Синьор Доусон, я надеюсь на вашу помощь. Мы сейчас занимаемся поисками американца, приезжавшего в Сорренто в день смерти синьорины. Мы нашли человека, который соответствует описанию, полученному от свидетелей. Сейчас мы организуем идентификацию. Вы примерно такого же роста, что и этот человек. Не будете ли вы так добры стать участником идентификации?
Я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок.
— Мне надо отправить телеграмму…
— Это займет всего несколько минут, синьор, — парировал Гранди. — Пожалуйста, пойдемте со мной.
Двое полицейских в форме выдвинулись вперед, улыбаясь мне.
Я пошел с ними.
В шеренгу уже выстроились десять человек: двое американцев, один немец, остальные — итальянцы. Они были самого разного роста и телосложения.
— Очень простое дело на несколько секунд, — произнес Гранди голосом дантиста, который собирается удалить коренной зуб.
Дверь открылась, и вошел полноватый итальянец. Он встал около нашей шеренги, его лицо было смущенным. Я его не узнал, но по поношенному плащу и кожаным перчаткам догадался, что он был тем таксистом, который вез меня из Сорренто в Неаполь.
Он посмотрел вдоль шеренги, и его глаза остановились на мне. Я почувствовал, что начинаю потеть. Он смотрел на меня в течение примерно трех секунд, потом повернулся и вышел, хлопая себя по бедрам.