Пастор Майкл О'Клири отдал своей секретарше пару коротких распоряжений:
– Джанет, не соединяйте меня ни с кем. Нас с мистером Россом не беспокоить.
Потом он бесшумно прикрыл дверь своего кабинета, отрезав его от внешнего мира и оставшись наедине с очень тихим, очень встревоженным человеком.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Росс.
Дэн пробормотал еле слышное «спасибо» и без дальнейших слов опустился в кресло.
О'Клири пододвинул второе кресло поближе и сел рядом с Дэном.
– Я рад, что вы заглянули сюда… м-м-м… я могу называть вас Дэном?
– Конечно.
О'Клири подался вперед и заговорил тихим, отчетливым голосом.
– Дэн… с известного дня, имевшего место девять лет назад, я часто спрашивал себя, состоится ли у нас этот разговор. Очевидно, в нем должны принять участие и другие лица.
– Полагаю, вы знаете, почему я здесь.
– Ну… похоже, у нас есть общая знакомая. Анита Мендоза.
Дэн слабо улыбнулся и кивнул.
О'Клири вернул улыбку, чтобы ободрить гостя.
– Миссис Мендоза — прихожанка моей церкви, и именно она сообщила мне ваше имя. Это произошло только на прошлой неделе. Она чрезвычайно расстроилась из-за случайной встречи с вами и вашей женой на кладбище.
Дэн подпер голову рукой.
– Продолжайте, пожалуйста. Я слушаю.
– Вы помните Аниту?
– Практически нет. Полагаю, я догадался. Просто подумал, что она, вероятно…
– Анита помнит вас и Кэти очень хорошо. Она не знала, что сказать, когда столкнулась с вами у могилы. Она ужасно переживает из-за своего бегства, но… в тот момент она ничего больше не могла поделать.
Дэн посмотрел на священника и собрался с духом. Он понял, что знает ответ на вопрос, еще не успев договорить:
– Она медсестра?
О'Клири ответил незамедлительно:
– Она дипломированная медсестра.
– Она когда-нибудь работала в Центре планирования семьи на углу Бедфорд и Восьмой улицы?
О'Клири сделал выразительную паузу, прежде чем ответить.
– Девять лет назад.
Дэн молчал. Он был слишком потрясен, чтобы продолжать.
Потом, решившись наконец, он дал волю своим чувствам, и слезы — так долго, бесконечно долго сдерживаемые — хлынули у него из глаз и горячими ручьями потекли по лицу.
О'Клири положил руку на плечо Дэну. Он ничего не говорил, но Дэн чувствовал утешающее прикосновение и был благодарен священнику за поддержку.
– Мы никогда не говорили об этом, — сказал Дэн. — Я знал, что она страдает из-за этого. Я тоже страдал, но это… слишком серьезная, слишком пугающая тема, которой не хочется касаться. Вы просто пытаетесь забыть все и надеетесь, что боль пройдет. За девять лет мы ни разу не поговорили об этом. Мы привыкли говорить обо всем, мы всегда знали чувства и мысли друг друга. У нас так принято. Но теперь не знаем.