.
Развязка скоротечного романа реальных персонажей была совсем иной. Едва опомнившись, Елизавета составила Грейгу письмо с протестом против совершённого насилия, на что адмирал как исправный служака отвечал, что действует по распоряжению верховной власти. Единственное, что она могла ещё сделать — написать Орлову… Кажется, надежда ещё не оставила пленницу. Елизавета думала, что влюблённый граф освободит её из ужасного положения, и обещала сохранить свои чувства к нему.
Скоро ей принесли ответ его сиятельства на немецком языке. Он был чувствительным и оставлял надежду на лучшее: «Ах! Вот где мы не чаяли беды! При всём том надо быть терпеливым. Всемогущий Бог не оставит нас. Я нахожусь при подобных же обстоятельствах, как и вы, но надеюсь получить свободу через дружбу своих офицеров». В утешение своей жертве — или для того, чтобы она не подумала наложить на себя руки — граф выдумал целую историю своего неудавшегося побега: «…адмирал Грейг из приязни ко мне хотел дать возможность бежать и сказал мне, что я должен как можно скорее вернуться на материк. Я спросил у него причину этого, тогда он сказал, что получил приказ арестовать меня и всех находящихся со мной. Когда я уже незаметным образом проехал мимо всех наших кораблей, в ту же минуту увидел два судна перед собою и два позади, которые гребли прямо на меня. Я увидел, что дело плохо, и приказал грести изо всех сил на людей, что мои люди и сделали. Я думал пройти мимо, но одна из шлюпок села на мель, и моя должна была натолкнуться на неё, что случилось и с другой шлюпкой. Я был окружён. Я спросил, что бы это могло значить, и увидал всех людей пьяными, хотя отвечавшими мне с большою вежливостью, что имели приказ попросить меня на другой корабль, где находились немногие из моих офицеров и солдат. Когда я прибыл туда, то ко мне подошёл командир и со слезами на глазах объявил мне арест».
Байка о верных своему начальнику, но неуклюжих «людях», не сумевших уйти от преследования пьяных, хотя и исключительно вежливых матросов, похожа на анекдот; но, видимо, в тех обстоятельствах Алексей Григорьевич не смог придумать ничего лучше. Отчаянный и не слишком щепетильный граф, кажется, чувствовал себя неловко — может быть, потому, что играл несвойственную ему роль дамского угодника и понимал несоизмеримость сил и малую доблесть победы своего воинства над недалёкой и беспомощной барышней. Англичанин Джон Дик рассказывал, что Орлов пришёл к нему утром 23 февраля расстроенным после дурно проведённой ночи и попросил какую-нибудь занимательную книжку из консульской библиотеки для его корабельной пленницы. Её же он просил «заботиться, насколько возможно, о своём здоровьи» и намекал на некий шанс: «Как только я получу свободу, то буду разыскивать вас по всему свету и служить вам. Вы только должны заботиться о себе, о чём я вас прошу всем сердцем». «Целую от всего сердца ваши ручки», — закончил граф письмо, сидя отнюдь не под арестом, а в своей резиденции в Ливорно