рассыпались по набережной Хамамацу в пылу атаки. Множество их покалечилось или погибло от удара судна о грунт, и не один капитан-японец обречённо казнил сам себя, не посмев ослушаться приказа, недвусмысленно сформулированного Ёсисадой Хадзиме: «достичь и атаковать!».
Опытный капитан Коридвен аккуратно отвёл два своих судна от города в сторону бушующего моря и встал на рейде носом против волн, перезаряжая орудия.
— Тревога! Тревога! — из полуразрушенных зданий с криком выбегали легконогие асигару Токугавы — воины с аркебузами, с луками и нагинатами. В мрачной эйфории боя пристань оживилась, огласилась неистовым гамом. Всполохи искр, пыхающие из длинных стволов аркебуз и мушкетов, озаряли жёлто-красным светом разлохмаченную древесину, разбитые камни городских построек. Из разрывов и разломов осторожно выглядывали узкие рыла десятков ружей. Одни затаились, как соперники над игральной доской в ожидании сильного хода противника, другие нетерпеливо пошли в атаку. Беспрестанная отчаянная пальба, рёв ветра, свист летящих стрел, писк свинцовых пуль и гудение дрожащих развалин — сливались в страшный оркестр войны, в котором дирижёром выступала злость и ненависть.
Флагман Мицухидэ, уронив мачту, точно безумный брандер, протаранил баррикаду, образовавшуюся скоплением кораблей, сдвинув её. Самураи гвардии генерала и оммицу вырвались из него вслед за мастерами и командирами. Диверсанты, подготовленные Лао, сразу разбежались по городу творить чёрные дела.
В пороховом дыму и пыли из трюмов «баррикады» выбирались уцелевшие матросы Токугавы. Оставив их на расправу самураям Белого Тигра, братья Зотайдо и отряд из додзё Ампаруа тоже поспешили через пристань. Шуинсай и Лао бушевали, словно лесной пожар, сражались так, будто утратили страх смерти. Как соскочившие маятники, болтались из стороны в сторону, пьяно, лихо — пользовались своим редким фамильным стилем, неизвестным даже их ученикам — парируя сыпавшиеся со всех сторон удары, вели отряд в глубь узла обороны. И вот портовые развалины и воюющие за них самураи Белого Тигра и союзника Оды остались позади. У отряда братьев Зотайдо — особая задача.
Времени обходить Хамамацу не осталось, отряд направился к цели через город, через пустеющие дома напрямик. Царил хаос, отовсюду слышался стук распахнутых дверей, треск раздираемых в клочья ширм, пахло пороховым дымом и серой. Горящие стрелы визжали, залетая в пробитые ядрами городские стены. Крыши, двери и стены минка, утыканные стрелами, загорались со змеиным шипением. От истошных воплей женщин и детей содрогались нервы. Орали и выли обезумевшие домашние животные. В поисках спасения жители метались из комнаты в комнату, прыгали через перила, бежали по улицам и коридорам, тащили имущество в руках, катили в сундуках с колёсиками. Их яркие одежды — розовые, голубые, белые и пурпурные, походили на всполохи пожара, охватившего городские кварталы там, куда успели проникнуть