— Caffe, prego[14], — сказала я.
Официант поклонился и отошёл.
Пока в молоке размокали хлопья, я смотрела в окно, на прохожих, вероятно, таких же туристов, как и я. Подумала: «почему такая ерунда случилась именно со мной? Почему не вот с той тёткой в идиотской панаме, или не с вон тем толстым парнем, скорее всего, американцем? Почему опять я?»
Седой официант вернулся и поставил на мой столик металлический кофейник и пухлую булочку на блюдце.
— Gracia, — улыбнулась я.
Хлопья в моей тарелке размокли, и я принялась за еду. По большому счёту, есть мне не хотелось, но хоть что-нибудь затолкать было нужно, чтобы не заиметь к обеду дикую боль в желудке. С трудом осилив хлопья, перешла к кофе с булочкой.
Говорят, есть люди, которые чувствуют, когда на них смотрят. Я себя к таким никогда не относила, но в тот момент, когда полбулки было уже позади, я остро ощутила на себе что-то неприятное, что заставило меня повернуться. Оказалось, что через столик от меня сидит Костантино и цедит апельсиновый сок через соломинку. Увидев, что я его заметила, Костантино отдал честь двумя пальцами.
— Buon giorno, прекрасная Александра! — бодро сказал он.
— Доброе утро, Костя, — ответила я.
Костантино понял это за приглашение, встал из-за стола и подошёл ко мне.
— Вы позволите?
Я кивнула.
Он сел напротив и поставил мне под нос свой недопитый бокал. От вида ядовито-жёлтой жидкости мой рот наполнился слюной. Чтобы не захлебнуться, я отвернулась к окну.
— Как вам спалось, Саша? — Костантино соорудил на своём лице неотразимую улыбку.
Говорить на эту тему мне не хотелось, поэтому я сделала неопределённый жест рукой, мол, так себе.
— Лучшее снотворное — руки любимого мужчины, — промурлыкал Костантино и накрыл мою руку своей. — До экскурсии ещё есть время, Саша.
Вот этого я совсем не ожидала. Вероятно, от этого глаза мои округлились, а рот приоткрылся. Я отдёрнула ладонь и убрала обе руки под стол.
— Чему вы удивляетесь? — изобразил фальшивое непонимание Костантино. — Вы очень привлекательная молодая женщина… любой на моём месте поступил бы также…
Эти его слова вывели меня из равновесия. Я испытала такой прилив ненависти к этому кобелю, что чуть не выплеснула ему в морду остатки кофе, а заодно и его поганый сок.
— Положим, я совсем непривлекательная и уже немолодая женщина, — сказала я, еле сдерживаясь, — это, во-первых. Во-вторых, я не шлюха и, в-третьих — не дура. Поэтому отвечайте сейчас же, что вам от меня нужно, или проваливайте.
Костантино развёл руками.
— Ну, что же вы так, Саша! Я же к вам с дорогой душой… давайте поговорим!