«Ведь и Мартышка, Мартышка здесь. Я сказал, чтоб послали за ним».
Именем этим Лермонтов приятельски называл старинного своего знакомого, а потом противника, которому рок судил убить надежду русскую на поединке».
Такой вот интересный, богатый подробностями и чрезвычайно важный для понимания привычек, поступков и особенностей характера Лермонтова «мемуар» получили мы в подарок от человека, казалось бы, случайного, но наделенного живой душой и острой наблюдательностью.
А пока процитирую письмо, отправленное Лермонтовым из Ставрополя. Оно было адресовано бабушке и написано, похоже, сразу по прибытии:
«Милая бабушка, я сейчас только приехал в Ставрополь… Теперь не знаю сам еще, куда поеду; кажется прежде отправлюсь в крепость Шуру, где полк, а оттуда постараюсь на воды. Я, слава Богу, здоров и спокоен, лишь бы вы были так спокойны, как я. Одного только я желаю: пожалуйста, оставайтесь в Петербурге – и для вас и для меня будет лучше во всех отношениях… Я все надеюсь, милая бабушка, что мне все-таки выйдет прощение и я смогу выйти в отставку…»
В доме Верзилиных Абзацу показали старинный рояль. Девушка-экскурсовод утверждала, что именно возле этого рояля произошла ссора Лермонтова с Мартыновым. Абзац с неподдельным любопытством осмотрел это место. При взгляде на огромный рояль он почему-то подумал, что рост Лермонтова был совсем небольшой – он едва достигал метра шестидесяти. Он легко представил эту сцену – взъерошенный, как воробей, гениальный поэт дразнит крупного и бездарного друга-соперника. Доводит до исступления. Дразнит судьбу.
Но слова из письма «я все надеюсь, милая бабушка, что мне все-таки выйдет прощение» продолжали звучать в голове, когда он уже вышел из музея.
Лика проснулась, пошевелилась, потянулась. Ее разбудил шум воды.
Через полуоткрытую дверь ванной доносился шум душа. Лика подвигала ногами под простыней и вздохнула.
Очень хотелось есть. Это было естественное желание, и Лика ему обрадовалась. Хотелось поесть нормально.
– Вот и стали мы, можно сказать, родственниками, – появившись в дверях, заявил Виктор, он же Медуза. Вокруг талии у него было намотано полотенце.
Эта фраза, услышанная от мужчины, с которым она провела ночь, шокировала Лику; она хотела возмутиться, сказать, что «проведенная вместе ночь – не повод для знакомства», но передумала. Пошлая, банальная фраза не улучшит положения. Возмущаться поздно. Какое значение имеют теперь слова? Что ни скажи, суть дела не меняется. И все же она сказала:
— Да, больше всего на свете я люблю быть объектом сексуальных, домогательств.