— А о первой поправке к Конституции вы когда-нибудь слышали[10]?
— А вы слышали о статье за клевету и оскорбление достоинства? Я добьюсь постановления суда и покончу с этой чушью, едва вы успеете написать хоть строчку.
— Попробуйте, но если я докажу справедливость моих подозрений — а я полна решимости это сделать, — вы никак не сможете остановить меня.
— Подозрения? О чем вы?
Девон наклонилась над письменным столом, крепко упершись ладонями о полированную поверхность.
— Вы пытаетесь сорвать мою работу, даже не зная, о чем я хочу писать. В таком случае я сама скажу вам. В том вашем доме произошло нечто чудовищное, и я намерена доказать это.
— Значит, вас в данном случае интересуют не деньги? А я-то думал, что вы вознамерились нажиться, спекулируя на семейной чести Стаффордов. Книга, связывающая мою семью с какими-то событиями туманного прошлого, может озолотить вас, даже если в ней не будет ни слова правды.
— Нет, деньги меня в этом случае не интересуют. Я напишу о вещах, куда более важных, чем деньги.
Джонатан стоял перед ней — высокий, невероятно красивый, — а она смотрела на него и думала, что бы она испытала и сколько бы узнала о нем, если бы покорилась его мужской притягательности. Но взаимный гнев делал это невозможным.
Она заставила себя любезно улыбнуться.
— Обед доставил мне огромное удовольствие независимо от причин, по которым вы меня пригласили. Провожать меня не нужно. Я сама доберусь до дома. Благодарю вас. Спокойной ночи.
Она направилась к двери, но низкий, звучный голос остановил ее.
— Я распоряжусь, чтобы Генри подал машину, и провожу вас вниз.
Девон не ответила. Она молча направилась к двери прихожей и там дождалась, пока он помог ей одеться. Затем он позвонил по внутренней связи в гараж, сказал несколько слов Генри, нажал кнопку лифта, и дверцы тут же расползлись в стороны.
— Не нужно меня провожать, я серьезно говорю, — сказала Девон, шагая по облицованному деревянными панелями нижнему коридору. Джонатан, словно не расслышав, шел рядом. Когда они пересекали вестибюль, Стаффорд взял ее за руку. Девон старалась не замечать тепла и силы его пальцев.
Генри распахнул дверцу лимузина, и Девон проскользнула на заднее сиденье. Стоя на тротуаре, Джонатан наклонился и сказал в открытую дверь:
— Дело не закончено, Девон. Я непременно позвоню вам на этой неделе.
— Но я не… — Она не закончила фразу. Ее сбило с толку выражение лица Джонатана: оно было не менее решительным, чем раньше, но во взгляде появился оттенок уважения.
— Я тоже получил большое удовольствие от этого вечера. Я прекрасно провел время в вашем обществе и от души благодарен за это.