Я инстинктивно схватилась за края, пытаясь выкарабкаться. Стоило мне сесть, как в лицо полетел крепкий кулак, отбросивший меня назад. Я закрылась ладонями, чтобы защититься от ударов. Через несколько мгновений сверху на меня упал длинный, источающий вонь предмет. Труп Дженнифер, тяжелый и холодный, лег на меня, словно саван. Затем Джек захлопнул крышку ящика. Я услышала, как он забивает ее гвоздями, крича что-то неразборчивое.
На несколько секунд я ощутила облегчение. По крайней мере, нас разделяло несколько футов и заколоченная деревянная крышка. Он не мог больше дотянуться до меня своими руками. Через несколько минут я осознала свое положение. Меня наглухо запечатали в гробу вместе с телом Дженнифер, которая умерла ненамного раньше. С последним гвоздем снаружи все стихло — наверное, Джек вернулся в дом.
Насколько я могла понять, вскоре наступила ночь. Я забилась в угол ящика, пытаясь сжаться и отползти подальше от тела. Мне начали мерещиться всякие вещи. Показалось, что Дженнифер шевелится, старается до меня дотянуться. Потом послышался голос подруги, умоляющей не покидать ее. Я очень отчетливо различала его. Не знаю, в какой именно момент я начала плакать, но вскоре уже размазывала по лицу слезы. В отчаянии я гадала, что убьет меня скорее: обезвоживание или нехватка кислорода, но заметила, что могу нормально дышать. Надо думать, в ящике были щели.
Я выбралась из своего угла, изо всех сил стараясь, чтобы безжизненные сухие волосы Дженнифер не переплелись с моими. Я отметила, что ящик был встроен прямо в стену амбара, затем, присмотревшись получше, обнаружила нечто важное: за годы до того, как я тут очутилась, сотни крошечных существ, сами того не сознавая, позаботились о моем спасении.
Та часть стены, что располагалась в самом удаленном углу амбара, была влажной и подточенной термитами. Да, именно муравьями-древоточцами — они ослабили доску. Я внимательно ощупала ее. Она оказалась довольно рыхлой. Я могла даже проломить ее, но на этот раз решила не поступать опрометчиво. Не хотелось провести в сожалениях остаток жизни. Лучше подождать до утра, убедиться, что Джек уехал, поскольку для него это обычный день в университете. И вот я лежала в темноте, ощущая запах разлагающейся плоти, сырой земли, и чуть ли не молилась этим насекомым, чудесным образом оказавшимся здесь, благодарила их за спасение моей жизни, за их бесконечную любовь к древесине. Пребывая в таком безумном состоянии, я была готова расцеловать их. И ждала.
На следующий день я услышала, как хлопнула дверь дома, в амбаре раздались шаги. Джек проверял меня. Поначалу я лежала тихонько, как мышь, надеясь, что он решит, будто я умерла от страха. Тогда он постучал по крышке ящика, чтобы расшевелить меня. Я поняла, что лучше не заставлять его проводить дальнейшие проверки, поэтому слегка пошевелилась — показать, что по-прежнему внутри. Он вновь ударил по крышке кулаком, а потом удалился. Я услышала, как он завел машину и поехал по проселочной дороге. График Джека оставался неизменным — я знала, что его не будет четыре дня, как и то, что я не проживу без воды столько времени. В горле уже пересохло, а влажная земля подо мной лишь усиливала муки.