Возле бара, напротив некоего средневекового пыточного механизма, в ряд стояли столики. Изящно скользя среди моря тел в темных одеяниях, Адель повела меня к свободному. Чем дальше мы продвигались, тем острее я чувствовала неприятные ароматы пота, смазки и сомнительных телесных выделений, которые перебивал запах дезинфицирующих средств. В желудке все переворачивалось при мысли о том, что мельчайшие частицы этой смеси просачиваются в мое тело сквозь нос, рот и поры.
Спустя, как показалось, лет десять мы наконец добрались до столика, и я хотела сесть напротив Адель, но она указала мне на место рядом. Наверное, так здесь принято для «хозяев» и «рабов». Я инстинктивно подчинилась, принимая на себя эту пугающе знакомую роль.
Затем нетерпеливо посмотрела на Адель. Она до сих пор не объяснила, что привлекает ее в обществе извращенцев: научный интерес или личная склонность. Может, исследование этой культуры столь же ненормально, как и принадлежность к ней? Или Адель, как она сама утверждала, всего лишь пытается осознать промахи своей юности, опуститься в мрачные глубины и преодолеть ужас от того, как близко она подошла к гибели?
— Ну? Как ты? — спросила «хозяйка», с любопытством глядя на меня.
— Нормально, — буркнула я и отвернулась, вспомнив, что в обществе не принято так таращиться на других людей.
Тут я увидела приближающуюся к нам парочку. Высокий мужчина с длинными усами, бородой и совершенно лысым, блестящим от пота черепом вел на кожаном поводке худенькую женщину, с головы до пят облаченную в черную кожу. Лицо закрывала маска с прорезями для глаз, а на месте рта была молния. Женщина шла ссутулившись и постоянно спотыкаясь, будто каждое движение причиняло ей боль. Прищурившись, я пыталась разглядеть в темноте, все ли в порядке с «рабыней».
Мужчина дружелюбно помахал Адель.
— Привет, Бродяга! — столь же жизнерадостно ответила она.
Они обнялись и с притворной любезностью поцеловали друг друга в щеку. Мне же до сих пор было сложно воспринимать это мрачное заведение просто как место встречи некоего социального круга, пускай и извращенного.
— То, что надо, — прошептала Адель, наклонившись ко мне, потом обратилась к мужчине: — Присаживайся.
Он торопливо приблизился и опустился на скамейку. Женщина молча ждала его приказа. Не обращая на нее внимания, он спокойно повернулся к нам. Его спутница не шелохнулась, Адель и бровью не повела.
— И кто тут у нас сегодня? — спросил мужчина, глядя исключительно на Адель.
Наверное, она должна каким-то образом дать понять, что я достойна внимания, иначе он так и будет относиться ко мне как к предмету.