Родители никак не могли взять в толк, почему я так быстро переехала в Нью-Йорк, хотя мой курс реабилитации продолжался и я по-прежнему анализировала свои страхи. Они не понимали, какое ощущение безопасности создают толпы людей за дверьми твоего дома. Я пыталась объяснить, что в Нью-Йорке всегда кто-нибудь услышит твой крик. А главным преимуществом было здание с вахтером в городе, который никогда не спит. И вот я здесь, на Верхнем Вест-Сайде Манхэттена, окруженная миллионами людей, но в то же время никто меня не потревожит, если я того не захочу.
Боб, вахтер, звонит мне при необходимости по домофону. Если я не отвечаю, значит никого не хочу видеть — кто бы ни пришел. Он даже приносит к моей двери пакеты с продуктами: из сострадания к ненормальной обитательнице квартиры 11 G, а еще из-за того, что по праздникам я делаю ему денежные подарки втрое больше, чем другие жильцы. Вообще-то, я могу сутками не выходить: еду доставят на дом, все необходимые дела тоже можно выполнить на расстоянии. Дома подключен хороший Интернет с вай-фай и премиум-пакет кабельного телевидения. Нет ничего, что я не могу сделать из своей хорошо оборудованной квартиры, которую мне помогли купить родители.
Первые годы на свободе оказались кошмаром — в прямом и переносном смысле. Но благодаря сеансам с назначенным нам психотерапевтом доктором Симмонс, проходившим пять раз в неделю, я смогла вернуться в колледж, устроиться на работу и сносно общаться с внешним миром. Со временем отношения с моим психоаналитиком зашли в тупик, и я поняла, что не могу двинуться дальше определенной черты.
Тогда я пошла на попятную. Засела, так сказать, в окоп. Происходило это постепенно, неуловимо. В итоге мне стало все сложнее покидать квартиру. Я предпочла спрятаться в коконе посреди этого неуправляемого мира, чьи бедствия каждый день с помощью всевозможных компьютерных программ стекались ко мне в дом для документирования.
Однажды зазвонил домофон. Боб сказал, что ко мне не посылка, а человек из плоти и крови. Кое-кто из прошлого. Я знала, не стоит его впускать, но этот посетитель заслужил хотя бы такую малость. Вот тогда все и началось.
— Каролина.
Агент Маккорди легонько постучался в мою дверь, я же застыла как вкопанная по другую сторону. Уже два года, со времени последнего письма, я не разговаривала с ним и была совсем не готова вновь столкнуться с кем-то из прежней жизни.
Получив предыдущее сообщение из тюрьмы, я вовсе перестала выходить из дому. Касаться того же предмета, что держал в руках тот человек, читать его мысли — этого оказалось вполне достаточно, чтобы оставленные мною позади отчаяние и страх вернулись. Тогда доктор Симмонс начала звонить мне домой. По всей видимости, в течение первого месяца я находилась под наблюдением на случай, если решусь на самоубийство. В город прилетела мама, отец звонил каждый вечер. Меня осаждали вниманием со всех сторон. И вот все начиналось заново.