Аглицким посланником был сэр Джон Пендергаст, граф Голубая Шкурка. Назначение его посланником в Новоград с таким нелёгким и (чего греха таить) опасным поручением было наказанием за непотребное поведение в старой доброй Англии. Был Пендергаст из древнего валлийского рода, его предки ещё с самим королём Артуром за круглым столом сиживали. А это вам не хухры-мухры. Был лорд Пендергаст умён, образован и хорош собой. Всё бы ничего, да вот такая закавыка: не мог никак граф Голубая Шкурка жениться. Как отец ни грозился лишить наследства и титула, ничего не выходило. Да и отец его грозился чисто для острастки, не мог он единственного сына лишить наследства. Так ведь точно род пресекётся, а если не лишит – может, он ещё и образумится, возьмётся за голову, а за такого богатого и родовитого не то что подданная английского короля, любая пойдёт – хоть испанка, хоть австрийка, хоть француженка. Потом отец умер и Джон Пендергаст унаследовал титул и родовые богатства. Да вот беда: вместо женитьбы да продолжения рода думал младший Пендергаст больше о мальчиках пухлых, женитьбу на коих католическая церковь не то что не приветствовала, а даже не рассматривала как возможную. Оставалось ему только почитывать античных авторов, воспевавших любовь мужчины к мужчине, да расхваливать знаменитого законодателя Солона, одного из семи мудрецов древности, в законах которого прямо было указано, что любить мальчиков разрешается только свободным афинянам, а всяким там рабам и разным-прочим бродящим вокруг периэкам – ни-ни. Под угрозой казни. Любил Пендергаст в свободное время почитать и великого древнего историка Плутарха. Особенно то место в его сочинениях, где повествовалось о том, чем же занялись (дабы воодушевить друг друга перед неизбежной гибелью) знаменитые триста спартанцев накануне Фермопильского сражения, когда требовалось ценой жизни задержать огромную персидскую армию. А также про не менее знаменитый фиванский «священный отряд», состоявший из ста пятидесяти пар… ну… сами понимаете, что за пары были. И ведь хорошо сражались фиванцы, в свой последний бой покрыв себя славой не меньшей, чем бойцы царя Леонида при Фермопилах, и погибнув в полном составе под мечами гоплитов Филиппа Македонского, но не отступив… Эх, вот же времечко было!..
Вдохновлённый древней мудростью, Джон Пендергаст начал активно склонять епископа соседнего городка к тайному венчанию его (Пендергаста, конечно, а не епископа) со своим грумом – юношей небесной красоты. Епископ поначалу отбивался от такого непристойного предложения, но потом сдался. Этому немало способствовали настойчивость графа, размер предложенного гонорара и обещание подключить все свои связи (коих, надо признать, у Пендергаста, аристократа с древней и обширнейшей родословной, было не то что много, а очень много; можно даже сказать – навалом), чтобы епископ покинул свой малодоходный пост, сменив его на место, более приличествующее такому достойному человеку.