За окнами мелькнула тень, и в зале стало заметно светлее — это поднялся в небо 'Небесный странник', ведомый моим навигатором. Подозвав служку, я небрежным жестом положил перед ним на столешницу несколько золотых ноблей, затем обвел рукой стол: кто чего пожелает. В любом другом случае, тем более в присутствии Николь я не стал бы сорить деньгами, но такова традиция, а их, как всем известно, нарушают только ради других традиций.
Первый тост — хотя, сколько их уже успели произнести без нас? — тоже был согласно традиции: 'За небо!'.
Все подняли вверх кубки и бокалы, как будто указывая, где именно оно находится, затем дружно приложились к ним. Кто-то надолго, кто-то едва пригубив, но тут уже каждый себе хозяин, обязанности нет.
Отпив из своего, я оглядел стол более внимательно. Присутствующие за ним женщины, что-то около полудюжины, выглядело весьма и весьма, но Николь, конечно же, затмила их всех. Как затмевает, поднявшись над горизонтом, самый яркий фонарь солнышко. Лишних людей за столом не было, только капитаны, навигаторы и дамы.
'С виду приличная компания, — пригляделся я. — Надеюсь, и дела они обсуждают такие же приличные'.
Не понравился мне только один человек, усевшийся по левую руку от Николь, слишком уж пристально он на нее поглядывал. Да еще и пытался прикоснуться под любым предлогом. Наконец, в тот самый миг, когда я собрался сказать ему нечто крайне язвительное, что вполне могло бы сойти и за оскорбление, он внезапно потерял к ней интерес. Причем полностью, как будто ослеп и не видит, что рядом с ним сидит такая очаровательная девушка. Но это была уже не моя заслуга: вряд ли он испугался моих зверских взглядов — Николь применила свой дар, заставляющий людей повиноваться. Вероятно, ей самой надоел такой назойливый ухажер.
— Не злись, Люк, — шепнула мне она. После зачем-то добавила. — И не вздумай напиваться.
— Это бы с чего? — удивился я. — Нет у меня такой дурной привычки. А если и была, я бы обязательно на время о ней забыл. Оставишь тебя тут одну в компании, где каждый второй готов раздеть глазами, а каждый первый это уже сделал.
После второго тоста, а он тоже всегда один и тот же: 'За тех, кто уже не с нами', разговор пошел о случившемся с 'Красавицей Фелиппой'.
Выслушав мой краткий рассказ о том, что произошло, все заговорили разом.
И также разом умолкли, когда слово взял обритый наголо седоусый капитан корабля, кстати имевшего на мой взгляд чересчур претенциозное название 'Длань возмездия', у которого и служил навигатором мой приятель Чарни Хьюз.
— Второй случай за последние несколько недель, — заговорил он. — А если принимать во внимание еще и исчезнувшего 'Небесного ходока', то, возможно, и третий. И во всех трех, очевидно, замешан таинственный альвендиец.