— Мешки все взяли? — крикнул я вслед веселой гурьбе, что представляла собой сейчас спускающаяся по трапу команда моего корабля.
Однажды, в поисках сокровищ Древних, он мне очень помог, мешок наполненный другими мешками, и даже спас жизнь. Так что слова мои были не совсем шуткой или иронией. Затем посмотрел на стол, и мне почему-то вдруг захотелось немного выпить за то, чтобы удача горячо поцеловала всех их в поисках сокровищ. Взял бокал в руку и уже потянулся за бутылкой, когда вдруг услышал от Николь:
— Не надо, Люк. По-моему, тебе уже достаточно.
И я послушно поставил бокал на импровизированный стол: сам чувствую, что будет лишним.
— Капитан, может быть, отдохнете? Ночка задалась еще та.
Вопрос задал навигатор Брендос. Он, впрочем, как и Аделард, не соблазнились поиском чудесных вещей, действительно остались на борту. Я взглянул на него. Брендосу досталось не меньше, возможно, даже больше, ведь когда все началось, он уже успел отстоять свою вахту.
— Идите, отдохните, Рианель, мне сейчас не уснуть. Кстати, Аделард, если есть желание, поспите тоже.
Навигатор не стал возражать и, кивнув, направился в свою каюту. Вслед за ним скрылся в дверях, ведущих в матросский кубрик и Аделард.
После того, как я выключил фонарь, мы остались в полной темноте. И лишь оттуда, что в незапамятные времена было причалом, раздавались азартные голоса и виднелся свет от такого же фонаря, что был и у меня в руках.
'Лард свой отдал на время поисков. Да и чего его жалеть, он вечный', - подумал я, прижимая к себе девушку и ища ее губы своими.
Поцеловав раз, другой, я поинтересовался:
— Николь, а ты почему не пошла вместе с другими?
Чего уж тут, любая, оставшаяся после Древних вещь, самая что ни на есть безделушка, имеет немалую ценность. Либо из-за своей тонкой работы, либо потому, что обладает какой-нибудь чудесной особенностью.
— Ты же знаешь, Люк, как мне тяжело в таких местах, — Николь вздрогнула.
Отлично знаю, милая. Хорошо помню, как ты вела себя в подземельях Гаруда.
Чтобы дать понять, как хорошо понимаю, я поцеловал ее еще дважды. Затем, найдя ситуацию вполне подходящей, в очередной раз попытался выведать у нее то, от чего она обычно ловко уклонялась.
— Николь, может быть, расскажешь хотя бы часть из того, что мне хотелось бы знать.
А знать мне хотелось многое. И, прежде всего: куда она так внезапно и надолго исчезала, что я уже было решил, будто потерял ее навеки. Мне ведь о ней почти ничего не известно: кто она, откуда. Конечно, от этого Николь нисколько не менее мне дорога, и все-таки, хотелось бы знать хоть что-то. Обычно она отшучивалась, утверждая, что всему свое время. Так может быть, оно уже наступило? Сейчас, когда мы чувствуем себя единым целым? Увы.