Долгое время они просто лежали, находясь во власти пережитого наслаждения. Потом Ник поднял голову и посмотрел на Аврору.
В полумраке она выглядела словно ангел — золотые волосы облаком лежали на ее плечах, светлая кожа, казалось, сияла при свете камина, а полные губы были еще влажными от его поцелуев.
«Удивительно, что она так подействовала на меня», — подумал Николас. Аврора была абсолютно неопытной и невинной, и все же, занимаясь с ней любовью, он испытал чувства, которых до этого не знал. Она овладела его сердцем, похитила его душу.
Возможно, клятвы, которые они давали перед священником, были чем-то большим, чем взаимовыгодная сделка, и связали их воедино.
Жена. Это слово звучало для него непривычно и вызывало еще более непривычное чувство тоски. Ник гадал, зачали ли они ребенка этой ночью, останется ли после него его наследник. Сын… или дочь. Эта мысль заставила его сердце болезненно сжаться.
И, словно угадав, о чем он думает, женщина, лежащая в его объятиях, зашевелилась. Ник понял, что она смотрит на него. Страсть снова пробудилась в нем, но он сдержал свои желания, вспомнив о том, что эта ночь для нее первая.
— Как ты себя чувствуешь? — прошептал он, поцеловав ее в лоб.
— Хорошо.
Аврора вздохнула.
— Это было… чудесно.
Он улыбнулся, почувствовав новый прилив нежности.
— Мне приятно, что ты так считаешь.
— А ты… я… Наверно, я разочаровала тебя?
Николас удивленно поднял брови.
— Как раз наоборот. Я никогда не получал столько удовольствия.
Увидев ее недоверчивый взгляд, он рассмеялся.
— Это правда. Возможно, тебе просто не хватило опыта, чтобы заметить, как я боролся с собой, пытаясь быть джентльменом.
Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.
— Я мог бы заниматься с тобой любовью всю ночь… Но думаю, что мне стоит принять во внимание то, что ты только что лишилась девственности, и дать тебе уснуть.
Тень пробежала по лицу Авроры, и она протянула руку и погладила его губы.
— Я не буду спать. И если это единственная ночь, которую мы проведем вместе, то я хочу, чтобы она длилась как можно дольше.
Николас смотрел на нее, не зная, как прогнать грусть, овладевшую Авророй. Он знал, что она думает о завтрашней казни.
Привстав, он снова лег на нее.
— И я тоже, мой ангел, — тихо прошептал он. — И я тоже.