— В таком случае, вы просто коротышка? — поинтересовался Малькольм.
— Можно сказать и так, — согласился Кермит.
— Но я видел вас в цирке, то есть, таких коротышек, как вы.
— Не как я! — Кермит замотал головой и вытер рот ковбойским платком. — Вы никогда не видели там такого, как я, — повторил он и неожиданно высунул язык и широко распахнул глаза, как киноартист.
— Ух и жуткий у вас вид, когда вы так делаете, — заметил Малькольм.
— Я иногда бываю жутким, — Кермит рассмеялся несколько немелодично.
— Все-таки, кажется, вы мне нравитесь, — сказал Малькольм. — Вы необычный.
— Что ж, я мог бы сказать то же о вас, Малькольм, хотя и не стану, — ответил Кермит. — Вы не большого ума, как я посмотрю, но в вас есть обаяние и задатки для… безобидного товарищества.
— Вы ведь не занимаетесь ничем ужасным, вроде бальзамирования трупов, а? — решил узнать Малькольм.
— О, опять Эстель Бланк, — поддразнил Кермит. — Нет, как я сказал вам, я пишу маслом, хотя никто моих картин не покупает.
— Вы мой первый знакомый художник, — рассказал ему Малькольм. — Правда, до вчерашнего дня у меня не было и знакомых гробовщиков.
Вдруг они услышали громкие выкрики из задней комнаты, и вскоре оттуда выскочила Лорин. Ее волосы были спутаны, платье порвано, и она держалась за окровавленную руку.
— Питер укусил и исцарапал меня, — закричала она. Казалось, она была на грани истерики.
— Принесите тот кувшин, — велел Кермит Малькольму.
Малькольм доставил кувшин Кермиту, и тот быстро выплеснул содержимое на Лорин.
Вода, или другая жидкость, бывшая в кувшине, имела цвет сажи. Когда вода полностью оросила голову Лорин, Малькольм подумал, что эта женщина заметно напоминает Кору Нальди, хотя, конечно, эти две дамы были совершенно непохожи, и Лорин не носила парика и, скорее всего, не могла бы спеть ни единой ноты.
Лорин все еще кричала после того, как на нее плеснули водой, но уж не в полный голос.
— Теперь подойди сюда и сядь на табуретку рядом. Я буду с тобой говорить, — сказал Кермит жене.
Лорин послушалась его и, сев на табуретку, стала жаловаться:
— Почему нам не избавиться от этих зверей! Они постоянно кусают меня и вымещают на мне злобу.
— Ты должна научиться жить с ними и любить их, зайчик, — Кермит употребил ту же ласковую кличку, с которой она обращалась к нему. Он нежно поцеловал Лорин в волосы.
— Жить и любить, зайчик, — сказал Кермит жене.
Они почти забыли Малькольма, который стоял и ждал, пока на него обратят внимание и, наконец, через несколько минут медленно двинулся к входной двери.
— Спокойной ночи, — крикнул Малькольм, переждав еще несколько минут, пока супружеская пара ворковала и обнималась.