И Кермит ударил в маленький гонг утреннему слуге,забыв, что уже не утро, и что О'Рейли Морган ушел.
— Так много нужно обдумать, — сказал Кермит, имея в виду, очевидно, посетителя Малькольма. — И так много спланировать.
Но мистер Кокс уже шел к двери. В конце концов, он сделал довольно для обоих молодых людей. Он помедлил, стоя к ним спиной, потом, взявшись за ручку, — открыл дверь, и вышел без единого слова.
Однажды вечером, после неясного предупреждения о приезде, роллс-ройс подкатил к фасаду мастерской Кермита, и мадам Жерар, Жерар Жерар и Малькольм вышли из машины и встали перед дверью.
Карлик ждал их. Глаза Кермита остановились на задвижке и дверной цепочке: он боялся, что те не выдержат совместного натиска троих посетителей.
Они, разумеется, приехали, чтобы забрать его в загородное имение. Он согласился ехать — в неопределенном будущем — но теперь, увидев неожиданное великолепие мадам Жерар, царственное спокойствие и повелительность Жерара Жерара и невероятную молодость Малькольма, признался себе, что не сможет открыть им дверь Он знал, что не сможет быть счастлив. Вид такого богатства и блеска слепил его. Он, конечно, имел намерение открыть дверь, чтобы принять их. О'Рейли Морган уже сделал чай, особый сорт, купленный только этим утром. Вся мастерская была отмыта аммиаком, а затем маслом из пачулей и розовой водой (sine qua non для всех обиталищ мадам Жерар) и находилась в безупречном порядке. Кермит рассчитывал принять мадам Жерар в стиле, которого она ожидала повсеместно. Затем, в самом конце приема, Кермит собирался сказать мадам Жерар спокойно, даже несколько величественно, что другие обязательства препятствуют тому, чтобы он принял ее любезное приглашение. Она, разумеется, станет протестовать, но в конечном счете с сожалением сдастся и уедет с большим интересом к карлику, чем если б он согласился и отправился с ней.
Появление трех посетителей у порога убогой, ветхой мастерской пронзило его грудь с такой силой, что он почувствовал, что упадет без чувств, если они сейчас же не уедут. И потом, даже если б он того хотел, у него не было сил поднять задвижку и крюк и впустить их.
Через несколько мгновений унизительная мысль пронеслась в голове Кермита. Он постепенно понял, что Малькольм с самого начала опознал его «контур» на фоне стеклянной двери. Малькольм узнал его, но не подал вида перед чужими. Конечно, для мадам Жерар было бы великим оскорблением узнать, что карлик прячется за дверью, потому мальчик хранил молчание.
Кермит не мог сдвинуться с места, не мог даже показать Малькольму, что знает о том, что мальчик видит его. Он стоял как каторжник в колодках, беспомощный, не способный даже сбежать и скрыться от своего срама. Он обманул их и стоял теперь, отбрасывая на гостей тень вероломства и обмана. Он сказал, что поедет с ними за город, а теперь замкнул перед ними дверь и по сути оскорбил своим небрежением.