— Дружок, сдвинь подборок немного правее, — попросила Элоиза.
Возвращаясь к его вопросу, она улыбнулась и сказала:
— Джером все обо мне знал, когда женился на мне. Мы оба понимали, на какой риск идем.
Малькольм кивнул, но вернул подбородок на место.
— Ради Джерома я отказалась от богатого мужа, — она прекратила рисовать, наверное, припомнив прежний брак и мужа. — Но никогда об этом не жалела. Мы с Джеромом не то чтоб счастливы. У нас не было ни дня покоя. С первым мужем я была счастлива снаружи, понимаешь: ничего, кроме покоя. А с Джеромом… у меня нет ни гроша, ни одной по-настоящему счастливой минуты. Каждый день все беднее. Он не может работать из-за того, кто он такой. И мы только и знаем, что браниться. Но, Малькольм, с Джеромом у меня жизнь… Вот я все тебе и рассказываю, — закончила она, прищурившись на портрет. Элоиза была серьезно близорука.
— Когда же вы находите время для брака? — спросил Малькольм и добавил, увидев взгляд Элоизы. — Я про то, что у вас так много джазовых концертов и прочего.
— Брак идет себе и идет, он внутри тебя, Малькольм, — ответила Элоиза. — Концерты начинаются и проходят, и музыканты прибывают и убывают, а настоящий брак продолжается.
Сейчас она рисовала медленно и ритмично, с мягкой улыбкой на губах.
Малькольм громко прочистил горло.
— Я вообще-то беспокоился о Джероме, — наконец произнес мальчик.
— О Джероме? — удивилась Элоиза, положила кисть и взяла взамен другую, поменьше. — Почему кому-то приходит в голову беспокоиться о Джероме? — насупилась она. — Впервые в жизни он в безопасности.
— Так грустно, что он все время вспоминает, что он — бывший зэк, — заметил Малькольм.
— Ну, каждый имеет право на пару воспоминаний, когда подкурится. — Элоиза небрежно пожала плечами. — Брак занял место всей этой старой тюремной беды. Просто он любит вспоминать тюрьму, когда подкурится, вот и все. У взрослых людей долгая память, Малькольм, запомни это.
— Бедный, бедный Джером, — тихо воскликнул Малькольм.
Зазвонил телефон. Элоиза замерла, сидя с мрачным и задумчивым видом. Затем, повернувшись к Малькольму, попросила:
— Будь добр, ответь, а потом приди и скажи мне, кто звонил. Но никому не говори, что я здесь.
Малькольм кивнул, подошел к маленькой подставке, где покоился телефон, и снял трубку.
Он замер, прислушиваясь к каскаду звуков на том конце провода, затем посмотрел на Элоизу широкими глазами и прошептал:
— Угадайте, кто звонит. Мадам Жерар!
Элоиза подняла глаза к потолку.
— Вы будете говорить? — спросил Малькольм Элоизу.
— Не думаю, чтоб в этом вопросе у меня был выбор, — ответила художница. И она приняла трубку из рук Малькольма.