— Пожалуйста, без одолжений, — отвергла предложение Элоиза. — Вы знаете, что Джером думает об одолжениях. И Малькольм, безусловно, останется здесь, пока не окончен портрет.
— Нет, нет, вы должны приехать рисовать его здесь. Я. тем временем, готовлюсь нанести вам визит сейчас же.
— Мы заколотим дверь, мадам Жерар. Ваше состояние и положение не смогут впустить вас в частное жилище.
— Вы отвергаете мою дружбу и мою щедрость,» выкрикнула мадам Жерар. — Вы отвергаете меня. Когда я только того и хочу, чтобы делиться. Почему, почему вы не слышите голос разума?
— Малькольм не будет передан вам. Когда его портрет будет окончен, мы позвоним вам: и не раньше.
— Я вижу, вы хотите, чтобы я применила силу, — сказала мадам Жерар с сожалением.
— Подумайте обо мне. Подумайте о Малькольме, — умоляла теперь Элоиза.
— Подумать о вас. Подумать о нем, — мадам Жерар заклокотала. — Вы бедное невинное существо. Что вы знаете о настоящем страдании? Что, если б ваш муж проводил каждый вечер в постели другой бабы, а потом, возвращаясь, наконец, домой, оставлял время только на то, чтобы вести беседы по трансатлантическим кабелям? Поразмыслите над таким страданием.
— Мадам Жерар, я знаю, у вас трудный брак, но подумайте…
— Подумайте о себе! У вас есть ваши джазмены. У вас есть любящий, хотя и идиотский, муж. У вас есть искусство. Теперь у вас есть Малькольм. У меня нет ничего.
— Мадам Жерар, этот телефон висит на мне как гиря. Из-за него я слишком много пью. Я не привыкла пить так много, как вы, и вы знаете, что мой бренди — не импортный. Я не смогу писать, если вы не повесите трубку, и тогда вы не получите портрета.
— Если вы не дадите мне разрешения по крайней мере приехать к вам домой, я клянусь, что наложу на себя руки, — сообщила мадам Жерар.
— Мадам Жерар, — ответила Элоиза, — самоубийство — это ваше решение. Я не стану отвечать на ваши обычные угрозы.
— Элоиза, — закричала мадам Жерар, — будьте щедры, если не можете быть разумны. Я заплачу вам… сколько хотите.
Элоиза вдруг повесила трубку, не ответив.
— На этот раз она может наложить на себя руки, — сказала Элоиза и глотнула еще бренди. — Но боюсь, что прежде она нанесет нам визит.
Малькольм важно кивнул.
— Что бы ни случилось в ближайшие дни или часы, или даже недели, — продолжила Элоиза и подошла к Малькольму поправить галстук, — не уезжай от нас, ты слышишь? Что бы ни случилось. Ни с кем не уезжай. Твой портрет должен быть окончен, ты слышишь?