Я помотал головою.
– И, доставая туфельку, – усмехнулся Селлерс, – ты оставил на нижней стороне макета отпечаток среднего пальца, испачканного пудрой из сломанной пудреницы.
Я не произнес ни слова.
– Ну? – спросил Селлерс.
– Ты сам садишься в лужу, сержант. Я мог оставить отпечаток пальца внизу макета, когда угодно.
– Нет, не мог, – злорадно заметил он. – Когда из-под макета достали туфлю, макет плотно лег на пол, и палец туда было уже не подсунуть. Макет можно было бы приподнять, только сунув под него отвертку, стамеску или что-нибудь вроде этого. Та штуковина весит свыше ста фунтов. Нам всем было не поднять. Тебе одному – тем более.
– Понял, – сказал я. – Выходит, черт возьми, я кругом виноват? Так?
– Пока не знаем. Расследуем.
– Хреновый из тебя следователь! – в сердцах брякнул я. – Находишь отпечаток моего пальца с обратной стороны макета, весящего сотню фунтов, и сразу делаешь вывод, что я ворвался в кабинет Холгейта, оглушил его, перетащил через окно, волоком протащил по газону, сунул в багажник машины и потом еще за чем-то вернулся. За чем, еще за одним трупом?
– Может, за подписанными тобой показаниями? После того как узнал, что они ни к черту не годятся, – предположил Селлерс.
– Уж если я не смог поднять край макета, тогда как бы я поднял на руки двухсотдвадцатипятифунтовую тушу Холгейта, выпрыгнул из окна, притащил его к машине и засунул в багажник?
– Пока не знаем, – упрямо повторил Селлерс. – Но намерены выяснить.
– Не мешало бы выяснить, – заметил я. – Если я смог вытащить через окно мужчину весом в двести двадцать пять – двести пятьдесят фунтов и сунуть его в багажник, то выходит, что мог и приподнять край макета, который весит всего какую-то сотню фунтов.
– Знаешь сам, у тебя мог быть сообщник, – парировал Селлерс. – Тогда на тебя пришлась бы только половина ноши.
– Прекрасненько, – сказал я. – И кто же мой сообщник?
– Ищем, – задумчиво жуя сигару, серьезно ответил Селлерс.
– Ладно, тогда каково мое положение? Задержан по обвинению в убийстве?
– Пока нет.
– Я арестован?
– Пока нет.
– Тогда что же?
– Приглашен для допроса.
Я несогласно затряс головой:
– Так не пойдет. Или предъявляйте обвинение, или отпускайте.
– Имеем право допросить.
– Ты уже допросил. Мне нужно позвонить.
– Валяй, звони! – разрешил он.
Я подошел к телефону, соединился со своим агентством и попросил телефонистку срочно дать мне Берту.
Услышав голос Берты: «Ну, что у тебя на этот раз?», я выпалил:
– Меня допрашивают в связи с убийством Картера Холгейта. Я – в аэропорту. Тело Холгейта нашли в багажнике нашего автомобиля. А у меня стоит дело. Я хочу, чтобы…