Тут меня прервал визг Берты:
– Тело Холгейта?
– Совершенно верно, – терпеливо повторил я, – его труп. Труп обнаружили в багажнике автомобиля нашего агентства.
– Автомобиля агентства! – взвыла она.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – Теперь так. Здесь Селлерс. Он меня допрашивает, а мне надо работать. Я рассказал ему все, что знаю. Требую, чтобы он либо предъявил мне обвинение, либо отпустил. В данный момент он не желает ни того, ни другого. Я прошу тебя найти самого лучшего адвоката и возбудить дело о нарушении закона о неприкосновенности личности.
– Дай-ка я поговорю с Фрэнком Селлерсом, – велела Берта.
Я протянул трубку Селлерсу:
– Фрэнк, она хочет с тобой поговорить.
– Скажи ей, что нет необходимости, – ухмыльнулся Селлерс. – Мне жалко моих барабанных перепонок. Скажи, что отпускаем.
– Селлерс говорит, что нет необходимости, – повторил я в трубку. – Говорит, что отпускает меня.
– И что это значит?
– Это значит, что я еду в агентство, – ответил я.
– Дональд, ты не поедешь на своей машине, – предупредил Селлерс. – Она изымается как вещественное доказательство для обследования пятен крови и прочего.
Я сообщил по телефону Берте:
– Селлерс изымает машину. Беру такси.
– Такси, черт возьми! Найми лимузин, будь он проклят! Сэкономишь четыре доллара.
– Речь идет об убийстве, – возразил я. – На счету каждая минута.
– Плевать мне на минуты! – отрезала Берта. – Доллары тоже любят счет.
– И еще одно, – добавил я. – Вызови в агентство нашего клиента. Он будет нужен.
– Пускай добавит стул для меня, – вмешался Селлерс.
– Это еще зачем?
– Добавьте стул. Я буду при тебе. Если уж вы собираетесь нанять адвоката-ловкача и возбудить дело по закону «Хабеас корпус», то и мы не допустим, чтобы нас водили за нос. Мы не предъявим тебе обвинения в убийстве, пока не докопаемся до сути дела. Но я, Дональд, намерен быть неразлучен с тобой, словно брат.
– Скажи это Берте, – предложил я.
– Сам скажи, – ответил он.
Я сказал:
– Селлерс собирается приехать со мной. Они пока не готовы предъявить мне обвинение в убийстве, но Селлерс не собирается отпускать меня от себя. По крайней мере, он так говорит.
– А нельзя ли его унять? – спросила Берта.
– Полагаю, не получится, – вздохнул я. – Это же полицейские. Либо приставят ко мне кого-нибудь, либо арестуют по подозрению в убийстве. На этом основании вполне могут продержать какое-то время.
Берта раздумывала минуту-другую, а затем изрекла:
– Если этот сукин сын собирается ехать с тобой, пускай оплатит свою половину за такси.
– Мы сделаем лучше, – ответил я. – У него, по-моему, есть полицейская машина. Так что приглашай клиента. У меня к нему разговор.