– Не заметили ли вы номер машины или какие-нибудь приметы? – спросил Селлерс.
– Господи, нет. Я едва справилась со своей машиной. Он сбил ее на обочину, и, когда я выруливала, ведущее колесо задело бордюр, и мне пришлось остановиться… кажется, я была немного потрясена.
– Вот про это говорить не следует, – вмешался капитан Эндовер. – В случае, если придется давать показания, миссис Трой, не говорите ничего в таком духе, потому что какой-нибудь адвокатишка мигом ухватится за это и представит дело так, что вы якобы были в истерике и не понимали, что происходит.
– Со мной не было истерики, – отрезала она. – Я была немного потрясена, взволнована и… только со мной не было никакой истерики – в том смысле, как ее понимают.
– Значит, вы ничего не знаете о машине, кроме того, что она была большая и темная?
– Это все.
– И он задел вашу машину?
– Да.
Капитан Эндовер сообщил:
– Мы взяли краску, оставшуюся на крыле ее машины, в лаборатории исследовали краску под микроскопом и при помощи спектрографа. Краска – с последней модели «Бьюика».
– Так это же машина Холгейта, – вмешался я. – То есть у него была последняя модель «Бьюика».
Селлерс нахмурился:
– Не удалось ли вам запомнить что-нибудь такое… о машине, что могло бы вам подсказать, что это именно она? Подумайте хорошенько. Было ли в машине что-нибудь такое… что отличало бы ее от других?
– Нет, – ответила она. – Ничего такого не помню. Водителя я хорошо разглядела.
Селлерс напрягся:
– Хорошо разглядели?
– Да.
– Что вы можете о нем сказать?
– Ну, он выглядел как… словом, крупный мужчина в широкополой шляпе, с усами, знаете ли, такие коротко подстриженные. Помню, еще одет он был в такой грубошерстный костюм. Ну, знаете, какие носят офицеры, ковбои, лесничие или если кто выезжает за город на природу…
Селлерс и Эндовер переглянулись.
– Как, по-вашему, вы бы узнали его по фотографии? – спросил Селлерс.
– По правде говоря, не знаю. По снимкам узнавать ужасно трудно. Если в профиль, то, может быть…
– Предположим, вы увидели его. Узнали бы?
– Думаю, узнала бы. Его внешность отчетливо запечатлелась в моей памяти.
– Возможно, это вызовет у вас потрясение, миссис Трой, – продолжал Селлерс, – но тот мужчина, на которого мы бы просили вас взглянуть… Тот мужчина… откровенно говоря, он в морге. Понимаем, это будет для вас потрясением, но в интересах правосудия нам бы очень хотелось, чтобы вы на него взглянули.
– Я не боюсь покойников, – ответила она. – Посмотрю.
Селлерс достал из кармана фотографию и сказал:
– Но сначала я хочу показать вам снимок того человека в профиль. Надеюсь, что снимок повлияет на ваше суждение. Если опознаете – хорошо. Если не сможете – не надо ехать на опознание, потому что, увидев фотографию, вы могли бы спутать и подумать, что это именно тот самый человек.