- Вот это разговор джентльмена, - сказал Олли Хаммер. - "Вытаскивайте, когда вам будет угодно", - передразнил он. - Уж конечно я...
Его рука молнией метнулась к револьверу.
Револьвер Пармали оказался на мгновение быстрее, его выстрел раздробил правую руку Олли, и револьвер выскользнул из нее на землю.
- И чтобы показать вам, что это было не случайно... - сказал Пармали и выстрелил снова. Пуля ударила в рукоятку револьвера, валяющегося в пыли. Мне просто не хочется слишком взвинчивать счет, Хаммер, - сказал Пармали. Я скотовод, а не ганфайтер.
- Ничего, еще не вечер, - сказал Олли Хаммер. - Хадди пока что там, на горе. И когда он свою работу кончит, ни одного Сакетта не останется. А кроме него, есть еще Рокер...
Пармали сунул револьвер обратно в кобуру и перешел через дорогу к Галлоуэю.
- А в самом деле, как с этим быть? Не подняться ли нам наверх, на помощь Флэгану?
- Флэган не нуждается в помощи. К тому же отлично знает, что он на горе один. Он будет стрелять во все, что шевельнется. И если мы полезем наверх, то просто усложним ему дело. Пусть заканчивает в одиночку.
Он подтянул брюки.
- Поехали-ка все домой. Нам еще надо кое-какие ограды поставить. А скоро придется устроить "постройку амбара", а после нужно будет срубить себе дом. - Галлоуэй показал в сторону гор. - Я хочу выходить по утрам, глядеть на эти горы и знать, что ничего не может случиться слишком уж плохого, пока есть на свете такая красота. Мой папаша любил говаривать, что когда гниение и разврат приходят в грады человека, его все еще ждут пустыни и горы. Города созданы для денег, но высокие горы - чисто для души.
Я рассчитываю прожить свою жизнь именно здесь, где я могу слышать, как бежит вода, и видеть, как листья осин становятся золотыми осенью и снова зеленеют весной. Я хочу, проснувшись утром, видеть, как мой собственный скот кормится на лугу, и слышать, как лошади переступают с ноги на ногу в своих стойлах. У меня в жизни не много было возможностей учиться по книжкам, но все здесь - вроде книжки, которую может читать каждый, кто молча постоит на месте. Это - края Ла-Платы, и я пришел домой.
Глава 18
Ветер выводил свою прерывистую песню среди застывших на страже деревьев. Ниже разбросанных передовых постов теснились темные, батальоны сосен, как вражеская армия, готовая выступить против меня, и где-то у нижней кромки этой черной полосы лежал человек с винтовкой, которая уже меня подстрелила, и с пулей, которой он собирался добить меня.
Верн Хадди уже попробовал крови, ее вкус не остыл у него на губах, и его терзала жадная жажда - ему хотелось еще крови... а я лежал, и тело мое было разорвано его пулей и вздрагивало при каждом вдохе, куртка где-то потерялась, надвигалась ночь - а я лежал и ждал, пока он двинется.