Однако биографические эти подробности не очень интересовали Профессора. Гораздо больше занимала его отгадка одной из тайн английского резидента. Сделалось наконец понятным, каким образом обзавелся СТ-25 политотдельским удостоверением на имя Александра Банкау. К тому же и в шпионских донесениях Китайца содержалось немало точных сведений о состоянии Седьмой армии, — снабжать ими мог лишь хорошо осведомленный человек.
Виля де Валли арестовали следом за матерью.
— Заклинаю вас всем, что для меня свято, он не виноват! — пылко воскликнула Надежда Владимировна. — О моей работе в организации сын не подозревал. Если уж хотите, я могу признаться. Несмотря на свое положение, мой сын все еще порядочный шалопай. Такова, к сожалению, правда. Любитель поухаживать за девицами, любитель выпить с друзьями. Домой всегда возвращался поздно, и из-за этого у нас происходили неприятные стычки.
— Но позвольте, Надежда Владимировна, ведь сын жил вместе с вами, в одной квартире! Как же мог он не заметить, что у вас днюет и ночует Поль Дюкс?
Вопрос Профессора был резонным, и Надежда Владимировна сообразила, что трудно выдать политотдельца за беззаботного шалопая. Нужно было как-то выкручиваться.
— Хорошо, я скажу вам все! — согласилась она, немного поразмыслив. — Только умоляю, отложим этот разговор на завтра… Боже мой, вы, наверно, и вообразить не можете, что творится сейчас в бедном материнском сердце!
Профессор согласился подождать.
На следующий день Надежда Владимировна сыграла в его кабинете одну из лучших своих сцен, эффектно изобразив непримиримый конфликт между матерью и сыном. И Профессору, сказать по совести, понадобилась вся его выдержка, чтобы не рассмеяться и не возмутиться раньше срока.
Усердствовала Надежда Владимировна впустую. Карты ее были раскрыты, хотя она и не подозревала об этом.
Рано утром Профессору позвонили из тюрьмы, где содержались заключенные. Перехвачена была записка Виля де Валли, которую тот пытался передать матери.
«Когда ты вступила в организацию, я не знаю, — писал сын, подсказывая матери, что и как нужно говорить следователю. — Зимой я заметил, что несколько раз приходил к нам какой-то таинственный незнакомец. Сначала ты мне объяснила, что это больной, потом — что это английский корреспондент, собирающий материалы для книги о России. Лишь спустя некоторое время ты призналась, что это разведчик. Я протестовал, но ты сказала, что покончишь самоубийством, если я его выдам. По этому поводу у нас были частые ссоры, и я стал избегать дома. Сам я никакого участия в организации не принимал».