И дождался. С большими предосторожностями, через подставных лиц, Хлопуша приобрел билет на Одессу. Разумеется, в бесплацкартном вагоне, — выделяться ему было ни к чему. И очень уж нервничал, прежде чем сесть в поезд, все озирался по сторонам, проверял, не тянет ли за собой «хвоста». На Профессора, ехавшего в том же вагоне, внимания не обратил. Пожилой дядька, спит себе и спит на третьей полке, чего его опасаться.
Дальше все происходило, как в детективном фильме про шпионов. В Одессе Хлопуша целый день толкался без дела, заночевал на пляже, а на следующий день в десять часов утра пошагал к памятнику на набережной, к знаменитому одесскому Дюку, где назначают обычно свидания влюбленные.
День был воскресный. Не в пример Ленинграду ласково пригревало южное солнце, и спелые каштаны со стуком падали под ноги гуляющих по бульвару.
В десять часов тридцать минут к сидящему на скамейке Хлопуше, ничем в общем не примечательному мужчине лет тридцати пяти, к тому же и одетому кое-как — в стареньком прорезиненном макинтоше, в мятой кепочке с пуговкой, в дешевых парусиновых туфлях, важно приблизился совершенно ослепительный капитан дальнего плавания. Седой, краснолицый, с пенковой трубкой в зубах и в форменном кителе с золотыми пуговицами, — таких капитанов любят рисовать на рекламных плакатах туристских агентств.
Это и был Юнга, которого не хватало Профессору и за которым приехал он в Одессу.
Взяли их с поличным: Юнга осторожно присел рядышком с Хлопушей, достал из кармана маленький плоский пакетик, незаметно положил на скамейку рядом с собой, а Хлопуша, не глядя на своего ослепительного соседа, протянул за тем пакетиком руку. В этот как раз момент их схватили.
— Гадалка когда-то предсказала моей покойной матушке, что стану я или президентом, или отъявленным авантюристом, — усмехнулся Юнга на первом допросе. — Президента, как видите, из меня не вышло… Не вышло, к сожалению, даже пароходовладельца.
В приключенческих романах не часто встретишь героя со столь пестрой биографией, какая была у Альберта Гойера, этого козырного туза английской секретной службы.
Шестнадцатилетним подростком сбежал он из родительского дома и за тридцать пять лет, минувших с того времени, успел многое перепробовать. Скитался в ночлежках Нью-Йорка, плавал на парусных бригантинах контрабандистов, терпел кораблекрушения, дожидался помощи на необитаемом острове, полгода прожил у племени людоедов, был повстанцем, ковбоем, мойщиком посуды в ресторане, вышибалой в публичном доме, искателем пиратских сокровищ.
Начало первой мировой войны застало его в русском Доброфлоте на регулярной дальневосточной линии Владивосток — Иокогама. И тут он, неожиданно для себя, сделался сотрудником царской контрразведки, получил командировку в Копенгаген, в распоряжение военно-морского атташе посольства.