На допросах литературный оборотень крутился подобно карасю на сковородке. Сперва попытался отказываться от показаний, затем признал, что найденную у него статью взялся перепечатать по просьбе некоего коллеги, чье имя назвать не может по причинам нравственного характера, затем, будучи припертым к стенке, нехотя подтвердил свое авторство и тут же, не моргнув глазом, принялся уверять, что писал статейку просто так, ради литературного озорства, не рассчитывая на публикацию.
Крутежка была мелкая, подленько трусоватая, и Профессору стоило немалых усилий оставаться хладнокровным. Откровенно говоря, ждал он известий от засады, оставленной на квартире Пирата. Вдруг пожалует на Надеждинскую сам СТ-25 или кто-нибудь из людишек английского резидента. Тогда и разговор пойдет другой.
Но засада, к сожалению, оказалась безрезультатной. Вдобавок, дня через три посыпались в Чека петиции, организованные единомышленниками Бурсина — Бурьянова. Коллективный протест «против ареста всеми уважаемого талантливого журналиста» прислало правление Дома литератора на улице Некрасова. Следом прибыла бумажка из Петроградского профессионального союза журналистов.
Стало очевидным, что англичанин на Надеждинскую не явится и засаду надо снимать.
Бурсин — Бурьянов усиленно открещивался от каких-либо связей и знакомств с резидентом «Интеллидженс сервис». За свою статью, обнаруженную при обыске, он готов нести ответственность, если только по советским законам карается литературное творчество, а другого ничего за ним нет. И вообще он никогда не был противником Советской власти, это могут засвидетельствовать многие его знакомые.
— Ну, положим, ваши статьи в «Речи» говорят совсем о другом, — усмехнулся Профессор. — Да и про князя Васильчикова наврали вы с вполне определенной целью. Кстати, а откуда вам стало известно об аресте и освобождении князя Васильчикова?
— Слышал от кого-то…
— Точнее, пожалуйста.
— Право, не помню теперь… Вероятно, от кого-нибудь из знакомых…
— А не Геллер вам сообщил?
Услышав о Семене Геллере, литературный оборотень заметно потускнел. И уж вовсе сник, когда дошло дело до очной ставки с бывшим чекистом.
— Чего уж отпираться, Соломон Львович, — сказал на очной ставке Семен Геллер. — Бегали вы ко мне, как я теперь понимаю, за информацией. И про князя Васильчикова, помнится, расспрашивали, ссылаясь на свои журналистские надобности… Мне бы, конечно, следовало поинтересоваться, какие это надобности, а я вам поверил по дружбе…
Волей-неволей пришлось Бурсину — Бурьянову признать: да, информация об аресте князя Васильчикова получена им в Чека, от Семена Геллера, а все остальное он присочинил от себя, просто взбрело в голову пофантазировать.