– Мы сумеем победить римлян! – горячо убеждала Клеопатра мучавшегося сомнениями Марка Антония. – У меня есть сильный флот. Мы выступим им навстречу и дадим сражение.
– Флот есть и у Рима, – мрачно усмехнулся Антоний. – Мне пишут еще оставшиеся в империи друзья, что его наверняка поведет в бой сам Октавиан, усыновленный Цезарем.
– Но он – не Цезарь! – значительно сказала царица. – Он всего-навсего его внучатый племянник! Ты входил в триумвират вместе с Октавианом: тебе ли не знать все его слабые стороны? И тебе ли, победителю Брута и Кассия, бояться жалкой тени великого?
Египетский флот под командованием Марка Антония и самой Клеопатры снялся с якорей и вышел навстречу искавшим сражения римлянам. Как и предполагал Антоний, флотом империи командовал Октавиан, уже весьма искушенный в деле войны.
В 31 году до н. э. соперники в борьбе за власть в смертельном поединке сошлись со своими флотами у мыса Акций.
– Что доносят наши лазутчики, – с удовольствием вдыхая свежий морской ветерок, спросил Октавиан у приближенных накануне битвы. – Надеюсь, Антоний не передумал? Он не уйдет обратно к Нилу?
– Новостей нет, – ответили ему. – Но у египтян сильный флот, и завтра предстоит очень тяжелая битва.
– Тогда стоит хорошенько выспаться, – невозмутимо сказал Октавиан и отправился на покой, намериваясь подняться с первыми лучами солнца. Грядущий день должен стать либо днем его триумфа, либо полного поражения.
Октавиану показалось, что он едва только смежил веки, как перед ним неизвестно откуда возник исполинского роста атлетически сложенный мужчина с окладистой кудрявой светлой бородой, удивительно напоминавшей барашки на гребнях волн. В одной руке он держал свернутую сеть, а в другой – острый трезубец на длинном древке.
– Ты Бог морей? – спросил его в своем сне Октавиан.
В ответ исполин только улыбнулся и многозначительно посмотрел на богато украшенную золотую чашу, стоявшую у изголовья римлянина. Встряхнул длинными, похожими на спутанные водоросли волосами и исчез.
Октавиан вздрогнул и проснулся. Корабль тихо покачивался на волнах, все, кроме бдительных стражей, спали. Чаша, на которую смотрел исполин с трезубцем, по-прежнему стояла в изголовье постели. Не колеблясь, римлянин взял ее и, подойдя к борту, бросил в море:
– Прими мой дар, о владыка морей. И окажи мне помощь в битве с Антонием…
Утром, с первыми лучами солнца, оба флота сошлись в смертельном бою у мыса Акций. Антоний, как бывший римский военачальник, хорошо знал тактику боя, которой намеревался придерживаться его противник Октавиан. Впрочем, для парусно-гребных судов того времени тактика действий в морских сражениях была примерно одинаковой для всех: и для египтян, и для римлян.