— Счастье переменчиво, сэр. Русские оказались сильнее…
— Но не сейчас, Онли! — Офицер усмехнулся, его губы сошлись в презрительную гримасу. — У меня триста солдат, неужели мы не воспользуемся беспечностью этих московитов?!
Онли с трудом сглотнул вставший в горле комок, его затрясло от радостного предвкушения. Три сотни солдат — слишком серьезная сила для этих забытых богом мест.
В русской крепости и сотни не наберется, из них половина — бородатые казаки, которые умеют только пить водку да пороть несчастных каторжан. Но теперь он с ними сведет старые счеты, и эти дикари заплатят за гибель «Морского орла».
На Онли словно болотная лихорадка накатила приступом, пробивая нетерпеливой дрожью…
Борнхольм
— Спросите хотя бы у этого конченого идиота, кто пускал в нас «Копья сатаны»?!
Никогда еще адмирал Нельсон не испытывал столь острого и горького чувства жуткого разочарования. Выловленный в море матрос не просто глуп, как все русские мужики, а безнадежно туп, как пробка знаменитого испанского дуба, которая идет на закупорку бутылок с великолепным хересом. И никакой с него пользы!
Русский только выпучил глаза, словно превратившись в камбалу, трясся в страхе, как остриженная овца на горном пастбище, несколько раз пытался встать перед адмиралом на колени, долбя головой о дубовые доски палубы. Да еще пустил слюни, словно превратился в собачонку, пытаясь припасть мокрыми губами к холеной адмиральской длани.
Нельсону было противно от такого пресмыкательства, он еще раз убедился в том, что английские газеты правы — русские есть вечные рабы по своей сути, холопы своего царя. Прикрикни на них, покажи хозяйскую сущность истинного джентльмена, и они тут же готовы пойти в услужение новому господину. Так и сейчас матрос что-то быстро залепетал в ответ, преданно глядя на адмирала своими большими, глупыми, как у коровы, преданными глазами верного пса.
«Трусливая московитская собака! Нет же… Ведь другие же дрались до последнего!»
В голове адмирала промелькнула мысль, но он тут же ее отринул. Русские всегда храбры из-под палки, они дерутся потому, что так им приказывает барин. Оставшись без господина, они готовы верно прислуживать новому — тупые московитские холопы с многовековым опытом рабства.
— Сэр, он говорит, что того, кто пустил мины, звали их благородием.
— Это фамилия? — удивился Нельсон.
— Нет, сэр! Так русские матросы обращаются к своим офицерам, они даже не знают их по фамилиям!
— То есть как так не знают?!
— Так потому и называют мужиками, сэр! — слово «мужики» лейтенант промолвил по-русски довольно четко. — У них только дворяне умеют читать и писать. А они… Уверен, что эта дикая образина не сможет накарябать даже одну букву.