— Все у тебя с лицом в порядке, хозяйка. И в доме — ты погляди какой порядок! И убрано, и чисто, и панно с оленями — ну, просто образцово-показательное панно!
— Ты мне голову не морочь и зубы не заговаривай! — отрезала старушка, поправляя тугой пучок седых волос на затылке. — Сколько лет мы с тобой без реверансов обходились — может, и сейчас без них сдюжим?
— Вот про «сдюжим» и «касатик» — ничего плохого сказать не могу, их ты очень… — Денисов поискал слово, — гармонично употребила. А про «реверансы»… Ты, гляди, в селе-то про них не ляпни! У нас народ простой, у нас такие слова только молодежь знает из книжек. Катька моя, к примеру, или Колька Крюков.
— Слыхала новости, слыхала, — покивала Воропаева. — Поздравлять?
— Да ну тебя! — отмахнулся участковый. — Что ишшо слыхала? Или, может, видала?
— Надысь по радио сказывали, советские хоккеисты опять приз «Известий»[4] получили. А американцы шестой раз на Луне высадились[5] — правда, что ль?
— Теперь, я погляжу, ты мне голову морочить взялась! — с недовольством в голосе пробурчал Денисов.
— Да ты спроси — я отвечу. Самой-то мне как угадать, про что ты знать хочешь?!
Денисов вздохнул и, демонстрируя безграничное терпение, без спросу сел на старенький скрипучий стул. Положил шапку на колени, расстегнул верхние пуговицы тулупа, поерзал — устроился удобно и надолго.
— Хочу я знать про все на свете, — доверчиво тараща глаза, признался он. — Только всего на свете ты и сама не знаешь, и потому придется мне довольствоваться малым.
Матрена, с веселым удивлением наблюдавшая за участковым, всплеснула руками — дескать, посмотрите-ка на него! — обошла стол и уселась напротив. Покопавшись в кармане, Денисов выудил амулет на кожаном шнурке, подержал на весу, полюбовался на то, как, крутясь и покачиваясь, сверкает в свете электрической лампочки большой красный камень, затем положил его на середину стола.
— Экая безделушка чудна́я! — с любопытством глядя на амулет, прокомментировала старушка.
— Так-таки? — вздернул брови Федор Кузьмич. — Я ишшо войти сюда не успел, а ты энту вещицу уже почуяла! И теперича сказываешь мне, что безделушка?
— А как иначе сказать? — Матрена с искренним изумлением пожала плечами. — Амулет не стоит твоих вопросов, выкинь и забудь!
— Я выкину, а ты подберешь?
— Да на кой мне?! Экий ты… недоверчивый, касатик. Ну, не хочешь выкинуть — в музей снеси. Там больше проку будет.
— Ты вот про прок мне поподробнее, пожалуйста! Очень хочется в суть вникнуть, прежде чем в музей сдавать! Опять же, не для себя стараюсь, меня хороший человек попросил узнать. Он, человек энтот, вообще очень многим интересовался, а я, ты понимаешь, покривил душой, наврал ему, что в наших краях сильных Иных совсем нету…