- А Тинкер будет с нами, сэр?
- Не волнуйтесь, он сейчас придет.
В белом платье, похожая на юную принцессу, Марша легко и изящно впорхнула в столовую. Ее волосы были тщательно расчесаны и перевиты лентой, и я могу поклясться, что никогда раньше не видел более красивой и нежной девушки.
Она резко отвернулась от меня, высоко подняв подбородок. Но это не шло в сравнение с той гримасой отвращения, которая появилась на лице ее отца, когда, смерив меня снизу вверх, он разглядывал мою видавшую виды простую одежду.
Небольшого роста, широкоплечий, с тонким носом, мистер Декроу отличался болезненной аккуратностью и чрезвычайной требовательностью к одежде. Злое выражение глаз и жесткая линия рта свидетельствовали о дурном характере, а я понял, что этого человека следует остерегаться.
- Право, Джонас, - сказал он, - мы все привыкли к твоему образу жизни, твоим странствиям, но нельзя же переходить определенные рамки, хотя бы в присутствии твоих сестер и племянницы.
Джонас не обратил на него внимания, просто чуть повернулся ко мне и представил:
- Орландо Сэкетт, мой зять Франклин Декроу. Когда он собирается уничтожить кого-то, то делает это росчерком красных чернил и простым пером, а не шпагой.
Две женщины вошли в комнату, прежде чем Декроу смог ответить. Они были привлекательны и изысканно одеты.
- Мистер Сэкетт, моя сестра Лили Энн Декроу...
- Мое почтение, - сказал я, поклонившись.
Она выглядела удивленной, но все же протянула руку. Это была стройная, грациозная женщина, не старше тридцати лет, с приятным, но довольно грустным лицом.
- И моя вторая сестра Вирджиния Локлир.
Смуглой, яркой брюнетке, наверное, еще не стукнуло двадцати пяти. Ее точеная фигура не нуждалась в корсете, и она отлично это понимала. У нее были тонко очерченные, в меру полные губы, темные глаза и живой умный взгляд. Решительностью характера она напоминала брата.
- Мистер Сэкетт, - обратилась она ко мне, - не согласитесь ли вы сопроводить меня к столу?
Джин, как все называли ее, умела дать почувствовать мужчине его значимость. Было ли это следствием воспитания, которое она получила, или природным свойством души, не знаю. Да и какое это имело значение! Но когда она взяла меня под руку и я повел ее к столу, то испытал истинное счастье.
Затем в дверях появился слуга-негр.
- Мистер Космо Ленгро! - объявил он, и будь я проклят, если перед собравшимися предстал не Тинкер.
Но узнать его я не мог - так разительно отличался чело век, вошедший в столовую от того Тинкера, к которому я привык. На нем был отлично сшитый, тщательно отглаженный (он заплатил за это слуге) черный костюм и белая гофрированная рубашка с черным галстуком, волосы тщательно причесаны, а усы аккуратно подстрижены. Он выглядел франтом и, я бы сказал, этаким романтичным героем.