Херрара направился ко мне, а я остался на своем месте в углу, внутренне готовый броситься на него. Подобно загнанному животному, в которое меня превратили, я наблюдал за ним.
Я находился на меньшем ранчо, расположенном в полумиле от городка Лас-Куэвас, где размещался штаб Флореса. Было девятнадцатое ноября 1875 года. Эту дату я никогда не забуду.
Случайная ошибка сыграла в моей жизни решающую роль. Это была одна из тех судьбоносных ошибок, из-за которых проигрывают сражения, гибнут режимы, умирают или спасаются люди. Все началось за границей Мексики, далеко от стен моего заточения. В тот день всадники пересекли границу и поскакали по дорогам, окаймленным кактусами.
Херрара не зря взял с собой револьвер и держал его наготове. Человек далеко не глупый, он понимал, что могло быть у меня на уме. Плеть взметнулась для удара, но оказалось, что меня нелегко изуродовать сразу угол служил мне частичной защитой.
Я облизал губы. Внутри меня закипала холодная ярость, ничто теперь не имело значения, кроме моих рук на его горле. Он будет бить меня. Его пули пронзят мою плоть, возможно и пули тех двух других на пороге, но сегодня я доберусь до его горла. Этими руками я только пару дней назад разогнул и скрутил подкову. Конечно, меня убьют, но сначала я должен убить его.
Херрара вновь занес плеть, чтобы ударить сверху вниз. Обмотанные проволокой ремни опустились на мои голову и плечи. Я не шевельнулся. И тут его гнев и ненависть ко мне прорвались наружу. Я стал для него врагом номер один, потому что не желал открыть ему путь к богатству, положению в обществе и еще потому, что так долго противостоял ему.
Его губы злобно скривились, и плетка хлестнула меня по лицу. Моим врагом руководила только ненависть, и я прочел это на его лице.
Внезапно снаружи раздались выстрелы, топот копыт и пронзительный техасский клич.
Стражники покинули свой пост в дверях и выбежали во двор. Застигнутый врасплох Херрара повернулся, его рука замерла в замахе. В этот момент я бросился на него. Левой рукой схватился за его револьвер, а правой вцепился в горло, смертельной хваткой - за адамово яблоко.
Его револьвер выстрелил в потолок, а шум потонул в грохоте выстрелов во дворе. Со всей силы я ударил его о каменную стену. Ни на долю секунды не отпуская горло, старался оторвать его пальцы от рукоятки револьвера.
Со звериной жестокостью я бил его головой о камень, пока он не перестал бороться. Только тогда я ослабил хватку и отступил назад. Он слабо ударил меня плетью, а я, расставив ноги, дважды нанес ему сокрушительные удары. Один из них Сломал ему ребра, второй пришелся по лицу.