— Потому, что я не знаю, кто он такой.
— Как это ты не знаешь, кто он такой?
— Я вообще не знаю, кто он, — печально сказала я и горько-горько вздохнула.
— Ты просто увидела его на улице?
Я отрицательно помотала головой.
— Ты видела его гораздо ближе?
Куда уж ближе. Сначала я с ним целовалась, а потом мы просто лежали рядом на большой кровати.
Но можно говорить ли это все бабушке Урсуле? Или мне потом придется ей сердечные капли на язык капать?
— Давай, — сказала бабушка Урсула, — рассказывай, что там с тобой приключилось.
Я исподлобья смотрела на нее. Она хотела помочь. Она была моя бабушка и все знала про любовь. Она уже была достаточно близко знакома с этим чувством и могла мне что-нибудь подсказать.
Я вновь горько вздохнула.
— Ну, — сказала я, — сначала я с ним целовалась. А потом мы просто лежали рядом на большой кровати.
— Что-что? — сказала бабушка Урсула.
Утром я позвонила маме. Мама уже знала, что я вчера горько плакалась на коленях у бабушки Урсулы, и была страшно рада, что я сейчас и с ней поделюсь своей радостью или печалью.
Но я только спросила у нее, а сколько надо делать костюмов, чем поставила ее в тупик.
— Каких костюмов? — растерянно переспросила она.
— Ну тех оборотней, или вампиров, или злобных троллей, — сказала я.
— Каких троллей?
— Которые тебе костюмы заказали!
— Мне никакие тролли костюмы не заказывали! — возмутилась мама.
— К тебе молодой человек из театра приходил и костюмы заказывал, помнишь?
Мама совсем обиделась. Она думала, что мы с ней о моей личной жизни сейчас сплетничать будем, а мы, понимаешь ли, о ее работе говорим.
— Конечно, помню, — сказала она. — Я еще не совсем из ума выжила.
— Это хорошо, — похвалила я.
Мама обиженно молчала.
— Так сколько их?
— Кого?
— Костюмов.
— Ну два, три, четыре.
— Как два, три, четыре?
— Два — для спектакля, один про запас и потом еще один про запас.
— Ясно, значит, два для спектакля и два про запас, — сказала я.
— Нет — один и один про запас.
Ну вот, еще только утро началось, а я уже совсем вымоталась.
— Хорошо, — устало сказала я маме, — как скажешь. Если один и один — это не два, то тогда пусть остается просто один и один.
— Он сказал, что нужен только один костюм про запас, — стояла на своем она, — а потом подумал и сказал, что можно и еще один, ну это совсем на крайний случай. Поэтому я так и считаю.
— А, понятно. Тогда все в порядке. А я-то думаю, что это у тебя за счет такой странный.
— А ты мне ничего не хочешь сказать? — спросила мама.
Я пожала плечами.
— Нет. Разве что я на работу крупно опаздываю.
— И больше ничего? Как дочка маме?