— Тебя изнасиловали! — недоверчиво сказала Кейти.
Фрейзер пристально посмотрел на нее.
— Я… я никогда об этом не думал. — Он покачал головой. — Единственное, что я знаю — после того как это случилось, я не могу заставить себя заниматься любовью с кем бы то ни было.
Сердце Кейти стучало как сумасшедшее.
— Фрейзер! — тихо сказала она. — Я расскажу, что случилось со мной, а ты слушай внимательно…
Когда Кейти закончила свой рассказ, именно Фрейзер сделал первое движение. Он аккуратно расстегнул ее кофту и осторожно стянул лифчик. С той же осторожностью Фрейзер взял тугой сосок в рот. Он долго ласкал его языком, время от времени нашептывая Кейти слова о том, как замечательно пахнет ее тело.
Потом они раздели друг друга. И Кейти стала целовать его грудь, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Она ни разу не остановилась, чтобы перевести дыхание. Плоть Фрейзера была ей приятна. Без всякого смущения Кейти взяла ее в рот. Фрейзер был таким же, как и она сама — красивым и чувственным. Вместе они вновь откроют для себя радость обладания другим человеком, которую отняли у них те, кто обесценил красоту этого наслаждения…
Потом они долго лежали обнявшись, и пот блестел на их прекрасных телах, и на душе у обоих было легко и спокойно.
После этого Кейти больше не ходила на свидания с незнакомцами. Она встречалась с Фрейзером до тех пор, пока он не закончил свою программу и не уехал на учебу в Норвегию. Но к этому времени она уже излечилась от своих сексуальных травм.
Пожалуй, из трех девушек только Тимбер не могла справиться со своим прошлым: слишком велико было пережитое ею потрясение. Возможно, из-за этого она так безжалостно дразнила молодых людей и так отчаянно флиртовала с ними. В отличие от Кейти Тимбер наслаждалась этой игрой; в отличие от Франчески она заставляла мужчину поверить, что в конце концов достанется ему, если только он сделает все как надо.
Тем не менее Тимбер тоже ни с кем не вступала в серьезные отношения. Возможно, из-за того, что по сравнению с Джеймсом Фортсоном большинство мальчиков из колледжа казались ей грубыми и незрелыми. Возможно, в этом были виноваты ночные кошмары, в которых ей являлся Вулф Рэгленд.
После одного из таких кошмаров Тимбер решила поговорить обо всем с Джейсоном.
— Пан, вы можете со мной поговорить? — спросила она, подойдя к преподавателю поэзии. Тот как раз возился с купленным сегодня на выставке наброском. Письменный стол Джейсона всегда был завален бумагами, но в остальном в его большой, светлой комнате всегда царил идеальный порядок — не чета тому, что творилось в комнатах у девушек. Наверное, именно поэтому они всегда здесь и собирались.