Франческа кивнула:
— Я приду после ужина.
Хотя речь об этом так и не зашла, перспектива позировать обнаженной больше ее не беспокоила. Это будет своего рода катарсис, очищение от той гнусности, которую она испытала с Сибил. Особенно если мужчина, который увидит ее обнаженной, такой преданный своему делу художник, как Питер Рэмси. Возможно, кого-то ее новое занятие может шокировать, думала Франческа. Но для нее это просто возможность сделать еще один шаг навстречу полной свободе.
— А я вскоре свяжусь с вами, — сказал Джейсон, провожая Франческу до двери. Он целомудренно поцеловал ее в щеку. Прикосновение его губ напомнило девушке о прохладной, гладкой поверхности мрамора, к которому она прикоснулась. — Мы с вами будем замечательными друзьями — вы и я. И Питер, конечно. Забавно. Вам не кажется, что мы всю жизнь знакомы друг с другом?
Франческа размышляла об этом по дороге в пансион. Забавно? Было невозможно поверить в то, что она знает Джейсона Сэвилла всего несколько часов, а ведь он уже изменил всю ее жизнь.
После ухода Франчески Джейсон и Питер остались одни. Питер был явно обеспокоен:
— Каждый раз, когда я начинаю считать, что понял тебя, я убеждаюсь, что совершенно тебя не знаю. Девушка очаровательна, просто земная богиня. Для моей статуи лучшего и не пожелаешь. Но я никак не могу понять, зачем тебе это нужно. Ты ведь без повода и пальцем не пошевельнешь. — Питер снова налил вина себе и Джейсону. — Я надеюсь, что она не будет играть роль Лолиты. Девушка слишком хороша для этого, Джейсон. Пожалуйста, скажи, что у тебя нет подобных планов.
Джейсон похлопал скульптора по плечу:
— Ну, ну! Смотри, какая забота! Эх, Питер, Питер! Зря ты беспокоишься. Тоже придумал — Лолита! — Он засмеялся. — Конечно, я увлечен этим созданием, но совсем по-другому. Ты ведь меня знаешь! Нет, я ценю в нашей Франческе совсем другие качества, нежели ты вообразил. Меня интересует ее сила духа, ее стойкость. — Джейсон улыбнулся. — Дорогой друг, ты прекрасно знаешь, что меня не волнуют плотские утехи. Со мной девушка будет в полной безопасности. Я хочу сохранить ее в целости и сохранности.
— Ну, мы оба знаем, что и со мной она так же точно будет в безопасности. — Впервые за долгое время скульптор напомнил о своей гомосексуальности; его скуластое лицо покраснело.
— Конечно, да, — мягко сказал Джейсон. — А вот твой стяжатель, мистер Вандерхоф — это совсем другое дело. Я именно это хотел с тобой обсудить в отсутствие Франчески. Думаю, что твою юную натурщицу нужно от него спрятать. Для своего возраста Франческа рассуждает на удивление здраво, но ее нельзя показывать таким людям, как Вандерхоф. Пока нельзя.