Сэр Уильям провел в Хансфорде лишь неделю; но визит его оказался вполне достаточным для того, чтобы любящий отец убедился, что жизнь дочери, вверенная заботам такого чудесного мужа и такой знатной соседки, приятна и вполне удобна. Покуда тесть оставался в доме, мистер Коллинз каждое утро начинал с того, что усаживал родителя в пролетку и отправлялся показывать тому окрестности; но, как только визит его подошел к концу, семейная жизнь вернулось в свое прежнее размеренное течение, чему Элизабет только радовалась, поскольку отныне кузен почти не досаждал им своей суетливой обходительностью, проводя все время между завтраком и ужином за работой в саду, чтением или составлением проповедей, а то и просто выглядывая в окно своей библиотеки, выходившее на дорогу. Окна гостиной, в которой коротали дни дамы, выходили на задний двор. Поначалу Элизабет удивлялась, отчего Шарлотта не сделает гостиную на месте столовой, которая была больше размером и выходила в сад; но очень скоро она осознала предусмотрительность подруги, потому что поняла, что мистер Коллинз едва ли проводил бы столько же времени в своих апартаментах, если бы вид из комнаты супруги открывался точно такой же, как и из его собственной.
Из дамской гостиной аллею скрывали ветви многочисленных деревьев, и потому мистер Коллинз совершенно не имел возможности различить подъезжающий экипаж или даже фаэтон мисс де Бург, в котором она ежедневно пролетала мимо их дома, вызывая у соседа неизменно желание тут же проинформировать об этом дам. Она редко останавливалась у калитки, чтобы переброситься парой слов с Шарлоттой, а в дом не заходила вовсе.
Редко случался день, когда бы мистер Коллинз ни захаживал в Розингс, и не менее редко супруга отказывалась сопровождать мужа в этих прогулках. Элизабет никак не могла взять в толк, ради чего та жертвует столькими часами, пока не припомнила, что в соседнем поместье, помимо напыщенных аристократок, есть и другие обитатели. Время от времени они удостаивались чести принимать ее милость у себя и выслушивать комментарии той относительно всего, способного задержать ее придирчивый взгляд. Мадам интересовалась буквально всем: чем они заняты вечерами, как изящны их вышивки (на вашем месте я бы сделала окантовку другого цвета!), как расставлена новая мебель и насколько ленива горничная. Если благодетельница и соглашалась подкрепиться в этом доме, то Элизабет не могла отделаться от впечатления, будто соседка разделяет с ними трапезу только ради того, чтобы указать миссис Коллинз на расточительность здешних обильных обедов. Элизабет также обнаружила, что, хотя леди Кэтрин и не являлась мировым судьей, она принимала самое активное участие в жизни прихода, будучи просвещенной мистером Коллинзом о самых пустяковых заботах его паствы; и, когда в каком-нибудь из домов околотка случались ссоры, недовольства или нужда, высокочтимая дама неизменно спешила в самую гущу событий, самозабвенно сглаживая конфликты, затыкая рты недовольным и порицанием восстанавливая гармонию и порядок в семьях.