– Мистер Дарси не заслуживает насмешек?! – воскликнула Элизабет. – Какое необычное свойство! Надеюсь, таким же необычным оно будет в и дальнейшем, потому что для меня иметь много знакомых со столь же странной чертой характера было бы сущим несчастьем – мне так нравится смеяться!
– Мисс Бингли, – вставил, наконец, сам предмет обсуждения, – мне явно льстит. Самые мудрые и лучшие из людей – даже нет – самые мудрые и лучшие из их поступков могут быть неверно истолкованы тем, у кого главной целью жизни является насмешка.
– Разумеется, – согласилась Элизабет, – такие люди есть, но, тем не менее, смею полагать, я не одна из них. Надеюсь, я никогда не выставлю на посмеяние то, что хорошо или мудро. Недомыслие и глупость, прихоть и несообразность, признаюсь, порой забавляют меня, и я смеюсь над ними при первой же возможности. Однако все эти качества, я уверена, ни в коей мере к вам не относятся.
– Должно быть, ни один из смертных не в силах обладать сразу всеми этими пороками. Однако целью своей жизни я сделал изучение путей, уводящих прочь от таких слабостей, которые неизбежно заставляют трезвый рассудок смеяться.
– Как гордыня и тщеславие.
– Вы правы, тщеславие – это воистину слабость. Но вот гордыня… Там, где находится действительно универсальная мудрость, гордость всегда будет на коротком поводке.
Элизабет смущенно отвернулась, чтобы скрыть непрошеную улыбку.
– Ваше изучение мистера Дарси закончилось, я полагаю, – подытожила мисс Бингли. – Так не томите же, расскажите о ваших выводах.
– Наша пикировка окончательно убедила меня в том, что у мистера Дарси недостатков нет. И этим он обязан, несомненно, лишь самому себе.
– Во мне нет подобных претензий, – возразил молодой человек. – У меня достаточно пороков, но я смею надеяться, что ни один из них не касается моего интеллекта. А вот за свой характер я, конечно, поручиться не могу. Он слишком уж неподатлив, по крайней мере, для того, чтобы мое окружение сочло его удобным. Я не могу забыть чужие глупости, оскорбления и пороки так быстро, как то должно с точки зрения света. Мало того, у меня нет, ни малейших терзаний на сей счет. Несомненно, мой характер можно назвать обидчивым: если кто-нибудь утратил в моих глазах свое доброе имя, то это уже навсегда.
– А вот это действительно недостаток! – откликнулась Лиззи. – Непримиримая обидчивость бросает тень на остальные достоинства нрава. Но вы верно обозначили собственную слабость, и поэтому я действительно не могу смеяться над ней. Считайте себя в безопасности.
– Мне кажется, что в каждой предрасположенности кроется стремление к определенному пороку. Склонность – явный признак естественной ущербности, который не в силах скрыть даже самое лучшее образование.