– Какой ужас! Он действительно заслуживает публичного порицания.
– Рано или поздно, но это случится. Нисколько не сомневаюсь. Вот только орудием возмездия буду не я. Во мне еще слишком жива память о его отце, чтобы я мог разоблачить мистера Дарси и бросить ему открытый вызов.
Элизабет благоговейно кивнула головой в знак полного согласия, а заодно подумала, что этот молодой человек действительно достоин всяческого восхищения. После небольшой паузы она продолжила свои расспросы:
– Но каковы, по-вашему, его мотивы? Что могло вынудить его поступить столь бесчестным образом?
– Безоговорочная ненависть ко мне, ненависть, происхождение которой до некоторой степени я могу объяснить лишь ревностью. Коль скоро покойный его батюшка любил бы меня не так беззаветно, сын не относился бы ко мне столь предвзято. Но мистер Дарси действительно души во мне не чаял, чем, как я теперь понимаю, вызывал раздражение в своем отпрыске с самых ранних лет. Не в его характере проигрывать в таких соревнованиях, а победа неизменно доставалась мне.
– Даже я не могла предположить такое коварство в мистере Дарси, хотя он мне и не понравился с самого начала. Мне казалось, что он просто презирает весь свет в целом, но я не подозревала, что он способен на такую жестокую месть, на такую несправедливость и бесчеловечность!
Рассеянно помолчав пару минут, она продолжила:
– Я прекрасно помню, как однажды в Незерфилде он хвастался своей неумолимостью в принятии решений и непримиримым характером. Какой все же ужасный у него нрав!
– Не мне об этом судить, – смиренно отозвался Уикем. – Едва ли я могу воздать ему по справедливости.
Элизабет снова глубоко задумалась и через некоторое время воскликнула:
– Это ж надо – так обойтись с крестником, другом и любимцем своего отца! Мало того, с человеком, которого знает с раннего детства и который, судя по вашим словам, всей душой был ему предан!
– Мы родились в одном и том же приходе. Дома наши разделял лишь парк, и вся наша юность прошла бок о бок. Фактически мы были обитателями одного и того же дома, делили общие развлечения, и батюшка его одинаково любил нас обоих. Мой родной отец начинал с той же профессии, что и ваш уважаемый дядюшка Филипс, но он бросил все, чтобы верой и правдой служить покойному мистеру Дарси и посвятил свою жизнь заботам о Пемберли. В благодарность за преданность мистер Дарси стал его самым близким и сердечным другом. Покойный часто говаривал, что не в силах оценить по достоинству все деяния моего родителя; и непосредственно на смертном одре он по доброй воле обещал моему батюшке позаботиться обо мне, потому что, я уверен, добрый джентльмен чувствовал себя обязанным моему отцу в ничуть не меньшей степени, чем мне.