Не крадущимся и перешибленным зверем, –
Нет, каменной глыбою
Выйду из двери –
Из жизни. – О чем же
Слезам течь,
Раз – камень с твоих
Плеч!
Разлука, 1921
В «Поэме конца» образ дома предстает как нечто отвлеченное и необъяснимое:
Мысленно: милый, милый.
– Час? Седьмой.
В кинематограф, или?...
Взрыв: – Домой!
Дальше идет это домой в бесконечных вариациях:
Братство таборное, –
Вот куда вело!
Громом на голову,
Саблей наголо,
Всеми ужасами
Слов, которых ждем,
Домом рушащимся, –
Слово: дом.
Заблудшего баловня
Вопль: домой!
Дитя годовалое:
«Дай» и «мой»!
Мой брат по беспутству,
Мой зноб и зной,
Так из дому рвутся,
Как ты – домой!
Конем, рванущимся коновязь–
Ввысь! – и веревка в прах.
– Но никого дома ведь!
– Есть в десяти шагах:
Дом на горе. – Не выше ли?
– Дом на верху горы.
Окно под самой крышею.
– «Не от одной зари.
Горящее?» Так сызнова
Жизнь? – Простота поэм!
Дом, это значит: из дому
В ночь…
Дом (эта лексема в цветаевских текстах полисемична и полифункциональна) выступает в том числе и как средство активизации признака дальности и его гиперболизации. Как и другие концептуальные лексемы, дом у поэта амбивалентен, это своеобразные вариации везде и нигде.
В передаче пространственных значений в цветаевских текстах огромную роль играют предлоги, релятивные слова, обладающие в русском языке многочисленными типами значений: за Родину, за брата (цель), за ночь (время). В поэзии Марины Цветаевой предлоги-релятивы, прежде всего, уточняют и конкретизируют, интенсифицируют и актуализируют локативные значения. Этому способствует многое: чрезмерно высокая их активность, нетрадиционное разбиение предлогов от имени, изолирование их от последующего слова в конце строки и т.д. Так предлог перетягивает на себя, а иногда даже и вбирает в себя значение всего сочетания с локативным значением, например, в следующих строках главное слово за, ведь здесь – нельзя!
Здесь – нельзя.
Увези меня за
Горизонт!
В «Ханском полоне»:
Ни тагана
Нет, ни огня.
На меня, на!
…
– Где же, сирота,
Кладь-твоя-дом?
– Скарб – под ребром,
Дом – под седлом…
В поэме «Лестницы» предлог до совмещает значение не только пространственное, но и названия ноты: так возникает ассоциация поющих пространств:
Гамма приступов
От подвала – до
Крыши – грохают!
Гамма запахов
От подвала – до
Крыши – стряпают.
В «Поэме конца» (1924):
За городом! Понимаешь! За!
Вне! Перешед вал.
Жизнь – это место, где жить нельзя:
Ев – рейский квартал...
На прокаженные острова!
В ад – всюду! – но не в
Жизнь, – только выкрестов терпит, лишь
Овец – палачу!
Уникально «поведение» предлогов и в другом стихотворении автора (1926):