Там все ему: и княжество, и рать, И хлеб, и мать, – писала Цветаева в 1921 году, в «Стихах к Блоку».
Так, локативы-наречия, по-разному трансформируя оппозиции там – здесь, вниз – вверх, нигде – всюду и т.д., становятся моделирующими категориями: выстраивают уникальную пространственную, «очеловеченную» модель.
Иногда значение места, движения и действия передается через самые статичные образы, например, таковым является слово стол в одноименном стихотворении (1933).
Мой письменный верный стол!
Спасибо за то, что шел
Со мною по всем путям.
Меня охранял – как шрам.
Мой письменный вьючный мул!
Спасибо, что ног не гнул
Под ношей, поклажу грез –
Спасибо – что нес и нес…
К себе пригвоздив чуть свет –
Спасибо за то, что – вслед
Срывался! На всех путях
Меня настигал, как шах
– Беглянку.
– Назад, на стул!
Так, свой путь по всем путям автор передает через образ-символ стола, который, как и сам поэт, весь в движении и в поисках. Совмещение так называемого открытого пространства (все пути) в закрытом пространстве (стол) способно передать ощущение поэта считать своими даже чужие места, лишь бы там был письменный стол. Так, подчеркивается первичность начала творческого над пространственным началом.
Так, лексемы дом, стол как имена, номинирующие реальные статичные объекты и не имеющие непосредственного отношения к пространственным типам значений, в лирике Марины Цветаевой выражают самые неожиданные оттенки локативности. Дом у Марины Цветаевой, прежде всего, – это свое, защищенное земное пространство-территория, в то же время территория духовная уже в самом начале ее творческого пути. Концепт дом был проанализирован во многих работах, посвященных творчеству М. Цветаевой (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.А. Маслова и др.), поэтому и здесь мы сочли целесообразным включить только тот материал, который в той или иной степени оставался вне поля внимания ученых-лингвистов. Дом в стихотворениях и поэмах Марины Цветаевой – это и дом родительский (в Трехпрудном и «Борисоглебский дом»), это и Москва, и вся Россия, и весь мир: расширение и сужение этого понятия зависит от многих факторов в ее жизни. Старый родной дом (1919):
Два дерева ходят друг к другу.
Два дерева. Напротив дом мой.
Деревья старые. Дом старый.
Или же: «так мало домашний дом» (1935):
Бой за су-ще-ство-ванье.
Так и ночью и днем
Всех рубах рукавами
С смертью борется дом.
Причем, это необязательно возраст, то есть нельзя сказать, что в раннем творчестве автора дом – это отцовский дом, со временем понимание расширяется и углубляется. Уже юный автор «у себя дома» (1918) ощущал собственную сущность, совсем молодой Марина Цветаева ассоциировала смерть с дверью из дома.