Тем не менее этот жеребец был неплох. Может быть, лучший из всех, на которых я ездил; я в долгу у того старика. Что-то в нем мне понравилось. Он был жестким и крутым и разнес бы меня на кусочки из своей буйволиной винтовки, попробуй я дернуться за револьвером, однако когда ставки были сделаны, а на руках у меня козырей не оказалось, он позволил мне уйти.
Неожиданно я увидел фургон.
Несколько минут я разглядывал то, что показалось мне низким белым облачком на горизонте, и надеялся, что это не шапка грозовых туч. Здесь, на равнинах грозы надвигаются быстро, да еще с такими молниями, что трудно себе и представить, а первое, во что ударит молния, - это человек, стоящий на ровном месте, не говоря уж о всаднике с металлическими револьвером и винтовкой.
Теперь я убедился, что это не облако, а тент фургона, рядом с которым стоит женщина.
Она находилась в миле или больше, но я ясно разглядел, что это именно женщина. Тем не менее меня обеспокоило ее одиночество и отсутствие тягловых животных - ни лошадей, ни мулов, ни волов. Люди, застрявшие на равнинах, готовы на все ради коня, а мой был неплохим. Поэтому я не поехал сразу к фургону, вместо этого решил обогнуть его.
Та женщина помахала мне рукой, но я лишь помахал ей в ответ и продолжал объезд, не отрывая от нее глаз, а пальца от спускового крючка винтовки. Время от времени я смотрел на землю в надежде увидеть следы фургона или лошадей либо волов, которые его сюда приволокли.
Лошади... шесть лошадей, достаточно больших, чтобы работать в упряжке, и две верховых, которых вел пеший мужчина.
Проехав дальше, я наткнулся на колею, проделанную фургоном, она лежала глубоко в мягкой земле, значит, фургон нагружен, тяжело нагружен.
В ту секунду он сделал ошибку и шевельнулся. Человека, недвижимо лежащего на земле, увидеть трудно, особенно если его одежда сливается с местностью, но движение сразу привлекает внимание. Он устроился в выбоине посреди выходящего наружу скального основания, собираясь снести мне голову и забрать лошадь.
Я остановился ярдах в трехстах с лишним и повернул свой винчестер в сторону прятавшегося человека, затем снова начал объезжать по кругу фургон, при этом, чтобы не упускать меня из вида, ему нужно было двигаться. К тому времени, как я сделал полный круг, он понял, что я его перехитрил и бросил свою затею.
Лежавший был достаточно сообразительным, чтобы не рисковать и стрелять наверняка, однако я кружил на большом расстоянии и не приближался. Если бы он все-таки выпустил пулю, он бы не попал, а даже если бы попал, то я все равно мог бы уехать либо конь испугался бы и убежал. Поскольку я двигался против часовой стрелки, мой винчестер постоянно был направлен в его сторону, кроме того, он вынужден был крутиться на месте, чтобы следить за мной.