Гора приближалась, я стал держаться неподалеку от повозки. Моя дурацкая слабость к глазам девушки не распространялась на Лумиса. С мужчинами я не церемонился. Если Лумис что-нибудь задумает, я как следует угощу его - несварение желудка ему обеспечено... если он не научился переваривать пули.
- Вот гора Заячьи Уши, - сказал я. - Вы конечно знаете, где спрятано золото Натана Хьюма.
Лумис натянул вожжи - он сидел на месте кучера, - залез в карман и отсчитал пятьдесят долларов.
- Ваши деньги, - сказал он. - Мы с вами расплатились и вы нам больше не нужны.
Пенелопа смотрела прямо перед собой, и я обратился к ней. - А вам, мэм? Если хотите, я останусь и прослежу, чтобы вы увезли свое золото. Я не прошу никакой дополнительной платы.
- Нет, - сказала она, не поворачивая головы. - Нет, мне от вас ничего больше не нужно. Со мной мистер Лумис. Он обо всем позаботится.
- Не сомневаюсь, - сказал я и повернул коня, не отводя глаз от повозки, потому что Лумис был человек такого типа, который, если выпадет возможность, будет стрелять в спину без колебаний. В ту секунду я почти хотел, чтобы он попытал счастья, тогда я уложил бы его с одного выстрела.
Я обогнул низкий холм, остановился в тени мескита и стал размышлять.
Вот и опять юная дева увидела во мне только нормандского рыцаря.
Глава 8
Стало быть меня уволили, и теперь меня здесь ничто не держало. Пенелопа Хьюм не произнесла ни слова, чтобы оставить меня с собой, значит за нее я больше не отвечал. Кроме того, эти края были мне не по вкусу, мне нравились настоящие горы, покрытые лесами, хотя не имею ничего против просторных равнин, где бы они ни лежали.
Заячьи Уши - это нагромождение базальтовых скал или, если хотите, лавы. К северу отсюда было много древних вулканов, которые буквально разодрали близлежащую местность и залили ее лавой. Там, где ветер в прериях обнажил подлегающую породу, открывался песчаник.
Как я говорил, Заячьи Уши едва ли можно было назвать горой. Скорее они напоминали огромный холм, осыпающийся по всем сторонам. Их вершины поднимались над равниной на высоту около тысячи футов.
Сделав широкий круг, я постепенно выехал к северу, напоил коня в ручье Заячьи Уши и направился вдоль берега на запад. На северо-западной стороне горы я нашел укромное местечко, скрытое кустарником и низкорослыми деревцами, с зеленым лужком, подпитываемым стоками с вершины.
Я пустил мустанга пастись на траве и, сменив сапоги на мокасины, поднялся на гору. Солнце заходило, и его последние лучи косо били в склон, обрисовывая все его неровности.