Ее самой заветной мечтой было досадить чем-нибудь Гейбу Хоффману, но она не решалась на это.
А кроме того, существовал еще и Фредди. Фредди не вел себя по отношению к ней так грубо, как Гейб, на публике он был холодно вежлив, а с глазу на глаз полностью игнорировал ее. Поначалу это даже почти забавляло Шарлотту, но время шло, моральный дух ее слабел в неравной борьбе, и такое отношение все более ощутимо ранило ее. Фредди часто обедал вместе с Гейбом, а по утрам они без конца совещались друг с другом; Шарлотта не без оснований подозревала, что Фредди Гейбу не очень-то симпатичен, но Гейб поддерживал хорошие отношения с ним просто из прагматических соображений, что было вполне в его духе. В конце концов, рано или поздно, но Фредди станет когда-нибудь его боссом. И они были солидарны между собой в одном важном для них вопросе: оба были преисполнены решимости сломить ее, камня на камне не оставить от ее иллюзий — если таковые у нее были — о собственной значимости, ясно и недвусмысленно дать ей понять, что ее жизнь в «Прэгерсе» всегда и во все времена будет для нее предельно трудной и неприятной и никакой иной.
Она была очень одинока. Друзей в Нью-Йорке завести еще не успела; в «Прэгерсе» близких ей по духу людей пока не нашла; и, поскольку работала практически круглосуточно, не имела даже и возможности завести знакомства и установить какие-то отношения за пределами банка. Работавшие в «Прэгерсе» молодые люди относились к ней настороженно, их сковывала ее принадлежность к семье владельцев банка и ее неизбежная в будущем роль в нем, а также и ее манеры и склад ума, которые, по всеобщему мнению, были властными, своевольными и типично британскими. А кроме того, те женщины, что до сих пор видела в «Прэгерсе» Шарлотта, работали исключительно секретаршами, а с ними у нее не было ничего общего.
Она поселилась, причем очень неохотно, у Фреда и Бетси; нутром чувствовала, что стратегически это было не лучшим решением, но еще не набралась достаточно храбрости, чтобы взять и перебраться в собственную квартиру, да у нее и не было времени подыскивать себе жилье.
Проведя в Нью-Йорке около полутора месяцев, она воспользовалась каникулами на День благодарения, отклонила — под тем предлогом, что Александр одинок и чувствует себя угнетенно, — приглашение Бетси отправиться с ними в Бичез и вместо этого на несколько дней съездила домой. Перед Александром и Максом она держалась бодро, говорила, что в Нью-Йорке ей захватывающе интересно, работа для нее — как дуновение свежего ветра, она узнает там каждый день массу нового и что теперь она совершенно уверена, что сделала правильный выбор, отправившись туда; но накануне своего отъезда из Лондона она обедала вместе с Чарльзом Сент-Маллином у «Симпсона» на Стрэнде и сама была неприятно поражена, когда во время этого обеда вдруг сердито и обиженно разрыдалась.