Уже почти стемнело; они слышали, как Александр и Шарлотта вернулись с прогулки; притихли и затаили дыхание, когда Шарлотта постучала в дверь, позвала Георгину, подергала ручку и ушла. Потом Георгина что-то натянула на себя, отыскала Шарлотту, наговорила ей, что у нее страшно болит голова и она хочет как можно дольше поспать, и Шарлотта ответила, что да, конечно, они с Александром могут пока прекрасно побыть вдвоем; и Георгина, чувствуя одновременно и некоторую вину, и страстное желание как можно быстрее снова вернуться к Кендрику и тем радостям, которые он ей доставлял, снова скрылась к себе в комнату и нырнула в постель.
— Надо спускаться, — со вздохом проговорил наконец Кендрик, посмотрев на часы. — Я обещал Мелиссе поиграть с ней после ужина в «монополию». Да и Фредди здесь, а завтра нам всем уже уезжать. Сегодня мы последний вечер вместе, надо постараться провести его получше.
— О боже, — жалобно вздохнула Георгина, — мне так не хочется, чтобы ты уезжал. Что я буду без тебя делать?
— Все будет хорошо. — Кендрик нежно поцеловал ее в плечо. — Все будет очень хорошо. Вернешься в колледж. А на Рождество снова встретимся.
— До Рождества еще целая вечность.
— Ничего подобного. Я скажу дома, что хочу провести Рождество в Англии, с отцом; а ты сможешь ведь сделать так, чтобы нас всех опять пригласили, верно? По-моему, эта мысль всем понравится. Энджи вчера проявляла явное и даже очень сильное неравнодушие к твоему отцу.
— Энджи ко всем его проявляет, нисколько в этом не сомневаюсь, — язвительно заметила Георгина.
— Пожалуй, — мрачно согласился с ней Кендрик. — Мне почему-то не кажется, что отец сможет ее долго удерживать. А ты как думаешь?
— Не знаю. У них ведь все это продолжается уже довольно долго.
— Ну, будем надеяться. Отец заслуживает хоть немного счастья. Лично я не могу осуждать его за то, что он ушел от матери. Она с ним обращалась хуже, чем с кошкой. Без всякой любви и симпатии. Мне просто хотелось бы, чтобы его выбор пал на какую-нибудь… не такую холодную женщину, как Энджи. Хотя она и очень даже сексуальная.
Георгина внимательно посмотрела на него.
— Мне что, начинать ревновать? — с улыбкой спросила она.
— Абсолютно незачем. Я люблю высоких. Кто бы ни был твоим отцом, но росту он должен быть порядочного.
— Джордж… Мне кажется, его должны звать Джордж, — рассеянно произнесла она.
— Да? Почему?
— Ну, Чарльз и Шарлотта, Томми Соамс-Максвелл и Макс. Есть какая-то взаимосвязь. Конечно, это не так уж много для начала поисков.
— А знаешь, ты, может быть, права. — Он крепко обнял ее.